Дворник нашего двора
Светлана шла домой в ранних осенних сумерках. Фонари на улице, как водится, горели через один, а во дворах и вовсе не светились. Возле подъезда всегда осенью стояла огромная лужа. Припаркованные машины мешали её обойти. Но сегодня лужи не было, хотя с утра моросил дождь. Лужа куда-то исчезла.
Светлана открыла дверь и оглянулась. Свет из подъезда падал на мокрый, поблёскивающий асфальт. «Неужели не показалось? Вот чудеса».
Лифт ждал её на первом этаже — тоже необычно. Обычно по вечерам он застревал где-то наверху. Двери разъехались, будто приглашая внутрь. «Фантастика. Нет, точно что-то не так», — подумала Светлана и шагнула в кабину. Нажала кнопку и мельком глянула в потёртое зеркало.
Там отражалось усталое лицо с потухшими глазами. Она отвернулась и машинально поправила прядь, выбившуюся из-под шапки. В этот момент лифт дёрнулся и остановился, двери со скрипом разъехались, выпуская её на площадку.
— Дома, — вслух сказала она, щёлкнув выключателем и разгоняя темноту.
Полгода назад умерла мама. С тех пор в опустевшей квартире Светлану ждали лишь одиночество и воспоминания. Домой она не спешила, засиживаясь в редакции. Все сотрудники разлетались ровно в шесть, а она оставалась. Разбирала бумаги, планировала завтрашний день. Коллеги её недолюбливали, считали занудной и принципиальной. А она просто привыкла работать чётко и того же ждала от других.
Раньше дома ждала больная мама — не было времени раскисать. До болезни она преподавала в школе и воспитывала дочь в строгости. Светлана научилась делать всё на «отлично», чтобы не подвести её, хоть и скрипя сердцем. А теперь сама стала такой же требовательной.
Был у неё один роман. Но отношения разошлись, не дойдя до свадьбы. Маме тогда уже было плохо, и Светлана отказалась переезжать к жениху — не могла оставить её. А он не соглашался жить в тесной двушке с больной будущей тёщей.
Так в тридцать два Светлана и осталась одна. Мужчины в редакции были либо женаты, либо гуляли направо и налево. А кроме работы она никуда не ходила. Сначала из-за мамы, теперь из-за усталости и безразличия к собственной жизни. Впереди был очередной вечер перед телевизором или с книгой.
В субботу она проснулась поздно, потянулась и выглянула в окно. Двор припорошило снегом, на котором отпечатались чёрные следы. Значит, не морозно, скоро растает. И ей вдруг захотелось пройти по этому белому полотну, оставив и свои отпечатки. Светлана быстро собралась.
Разве для счастья много надо? Первый снег и два выходных впереди. Она позавтракала, оделась и вышла.
— Светочка, ты в магазин? Не купишь мне батон и чёрный? — донеслось из окна первого этажа.
Соседка, Надежда Петровна, выглянула в форточку.
— Хорошо. Может, ещё чего? — спросила Светлана.
Старушка задумалась.
— Нет, ничего, только хлеб. — Окно захлопнулось.
Ну хоть цель появилась. Она пошла, ступая рядом с чужими следами.
Возвращая хлеб, Светлана спросила:
— А куда лужа под подъездом делась?
— Новый дворник убрал. Молодец, правда?
— А старый где? — Не то чтобы ей было интересно, просто из вежливости.
— Помер неделю назад. Заходи, расскажу, — махнула рукой соседка.
Делать всё равно было нечего, и Светлана зашла в уютную, заставленную тяжёлой мебелью, квартиру.
— Иду я намедни с почты, а во дворе мужик на лавочке сидит. Хмурый, но не пьяный. Пьяниц я сроду чуяла — муж пил, царствие ему небесное. А этот — небось, работы ищет. Дни холодные уже, ноябрь. Думаю, небось, ночевать негде.
Вышла, спросила, чего торчит. Глаза несчастные. Иди, говорю, в подъезд погрейся. Работы хочешь? У нас дворник помер — листья завалили всё. Сходи в ЖЭУ, устройся.
Вон как прибрал. Работящий, вежливый. В подсобке живёт. Видно, некуда податься. А вон он, кстати, — кивнула бабка в окно.
По двору шёл высокий мужчина, ещё не старый, но щетина прибавляла ему лет.
На следующий день Светлана увидела в окно, как дворник скрёб асфальт. Шурх-шурх, шурх-шурх. Долго смотрела на эти монотонные движения. Не похож он на обычного работягу. Любопытство разбирало.
Вскоре они столкнулись. Она шла выносить мусор, споткнулась. Кто-то крепко подхватил её.
— Спасибо, — сказала Светлана, узнав в нём дворника.
Из-под надвинутой шапки на неё смотрели умные серые глаза. Щетина придавала лицу усталый вид.
— Вы новый дворник, — констатировала она.
— Вроде того, — буркнул он и ушёл.
«Букан», — подумала Светлана.
Как-то, возвращаясь из магазина, она снова наткнулась на него. Он тащил из подсобки коробки, а она загородила дорогу.
— Здравствуйте, — сказала Светлана, отступая.
Потом вдруг крикнула вдогонку:
— Почему дворником? Вам же не сорок, не пятый десяток!
— А вам какая разница? — обернулся он, но не остановился.
— Просто интересно.
Он не ответил, всем видом показывая, что раскрываться перед ней не собирается.
— Грубиян, — фыркнула Светлана, но он уже скрылся.
«Странный. И чего я привязалась? Решит, что одинокая дура клеится от тоски». Разозлившись на себя, она поспешила домой.
Теперь она часто наблюдала за ним из окна. Работал аккуратно, не как опустившийся. Видно, образованный. Просто что-то случилось.
Соседка однажды прояснила ситуацию:
— Девчонки из ЖЭУ сказали — бизнес прогорел, денег нет, жена выгнала. Вот и оказался на улице.
— Как так? — удивилась Светлана.
— Гордый очень.
Она первая здоровалась с ним. Он хмуро кивал. Всегда один, в тесной подсобке. Так и пропадёт человек. Решила помочь. Написала записку и сунула под дверСпустя год в их дворе уже работал новый дворник — а Светлана и Денис вместе праздновали новоселье в светлой квартире с видом на парк.
