В просторной старинной квартире царило непривычное оживление. То и дело звякал дверной звонок, скрипела дверь, и в прихожей появлялись всё новые родственники. На этот раз вошёл грузный мужчина в дорогом костюме, пиджак которого неловко топорщился на выступающем брюхе.
Бледная неприметная женщина криво улыбнулась ему, а хозяин поднялся с дивана и направился навстречу.
— Федя! Думал, не приедешь. — Мужчины крепко пожали руки. — Присаживайся, рассказывай, как дела.
Жена недовольно отодвинулась к краю дивана, освобождая место для братьев.
«Неужели Ольга? Столько баб у него было, а женился на такой…» — Федя так и не подобрал подходящего слова.
Звонок снова прорезал тишину. Все трое повернулись к двери. Ждали лишь одного человека, который должен был вот-вот войти. В проёме возник высокий мужчина в чёрных брюках и тёмно-синем джемпере, оттеняющем белизну рубашки.
Антон сухо поздоровался, окинул взглядом комнату и устроился в потрёпанное кресло в дальнем углу.
«Ну и франт вырос Антон», — подумал Федя.
Он узнал его сразу, хотя не видел лет тридцать. Вот и собрались вместе три брата, три наследника. Слетелись, как вороны на падаль. Федя надеялся, что никто не приедет, тем более Антон.
Братья получили телеграмму с приглашением проститься с Марфой Петровной. Так и было написано: «проститься». И указан адрес, на всякий случай, если забыли.
Федя давно жил в другом городе, обзавёлся семьёй. Солидная должность, квартира, машина, две дочери, одна уже внука родила. В общем, тёткино наследство не было ему жизненно необходимо. Приехал скорее из любопытства.
Раньше квартира казалась ему огромной. Он боялся её тёмных углов, массивных часов и громоздкой мебели.
Когда отец сорвался со строительных лесов и разбился, мать почернела от горя. Как одной поднимать троих пацанов? Младшему, Олегу, ещё и пяти не было. Жили трудно, впроголодь. Пока однажды не появился старший брат матери, о котором дети прежде и не слышали, и предложил забрать хотя бы двоих старших.
У них с женой не было своих детей. Мать оправится — заберёт. Он дал ей денег и увёз мальчишек. Мать запила с горя и вскоре умерла.
Тётка Марфа оказалась суровой и холодной. Кормила, одевала, пыталась их полюбить. Старший Федя быстро сообразил, что это шанс выбиться в люди. Всеми силами старался угодить дяде и его жене.
А вот средний Антон держался отстранённо, не желая сближаться с новыми родственниками. После школы не поступил в институт, в отличие от Феди. Вернулся в родной город, в родительскую квартиру. Устроился на работу, учился заочно. Дядя сперва присылал деньги, но Антон возвращал их с запиской, что в помощи не нуждается.
Федя на последнем курсе женился и переехал к родителям жены в Москву. Младший Олег рос сорванцом, вёл разгульную жизнь. В семье не без урода, как говорится.
«Квартиру можно отремонтировать и выгодно продать. Мебель — советский антиквариат, такая сейчас не делается. Основательная, на века. В серванте — богемский хрусталь. Да и деньги на счетах, наверное, есть. Хотя могло всё сгореть в лихие девяностые…» Федя очнулся, поняв, что слишком увлёкся мечтами.
Размышляя, он украдкой поглядывал на Антона. Тот сидел, безучастно вытянув скрещённые ноги. Олег перешёптывался с женой, исподволь наблюдая за братьями. «Антон — отщепенец, никогда не был в фаворе у дяди и тётки. Олег свою долю пропьёт…» Федя считал себя самым достойным наследником.
В квартиру их впустила симпатичная девушка. Видимо, сиделка. Не успел Федя подумать о ней, как в комнату въехала коляска, на которой сидела старушка. Голова её склонилась на грудь, ноги укрывал плотный плед.
Девушка поставила коляску так, чтобы старуха могла видеть всех. На её фоне она выглядела ещё свежее и моложе. Для братьев появление живой родственницы стало полной неожиданностью.
Федя попытался прикинуть её возраст. Выходило, далеко за восемьдесят. И почему он решил, что она умерла? В телеграмме было написано: «проститься с Марфой Петровной». Вот он и подумал, что речь о похоронах.
Он разглядывал тётку с любопытством и опаской — её морщинистое, в печеночных пятнах лицо, седые, как проволока, волосы, торчащие в разные стороны. Кривые от артрита пальцы с вздутыми венами лежали на подлокотниках. Он смотрел и не мог поверить. Узнавал и не узнавал. Время не пощадило некогда гордую и статную женщину.
— Марфа Петровна рада вас видеть, — бодро объявила девушка.
— По её просьбе я разыскала вас и пригласила. Простите, если телеграмма была неясной. Марфа Петровна хотела встретиться, решить вопросы наследства, чтобы потом не было споров.
— То есть наши пожелания учтут? — оживился Федя.
— Не совсем. Давайте попьём чаю. Поможете? — обратилась она к жене Олега.
— А вы кто? — резко спросил Федя.
— Это Надя, моя внучка, — неожиданно проскрипела Марфа Петровна.
Федя уставился на неё, затем перевёл взгляд на Антона. Тот сохранял спокойствие. А вот Олег заёрзал на диване.
«Дочь Олега? Ещё одна наследница. Вот это совсем некстати. Придётся доказывать родство», — подумал Федя, провожая взглядом Надю.
В комнате остались только братья и их тётка.
— Спасибо, что приехали, — прохрипела она. — Думали, я уже умерла, да? Не ради меня приехали, ради наследства. Что ж, каждый получит по заслугам. Только не ссорьтесь у меня на могиле, если завещание вам не понравится.
— А есть из-за чего ссориться? — спросил Федя.
— Ты изменился. Антон, рада тебя видеть, хоть ты меня и не любил. Олежка как был сорванцом, таким и остался, — проскрипела тётка.
— Я старая, но ещё не выжила из ума. — Она снова склонила голову и прикрыла глаза.
Феде показалось, что она задремала. Братья молча переглянулись.
Вскоре в комнату вош…Антон стоял на пороге дачи, глядя, как Надя подходит к нему с грустной улыбкой, и вдруг понял, что единственное наследство, которое действительно стоило получить, — это шанс начать всё заново.
