**Дневник. История про тётю Любу и её дочку**
Сегодня мать, Зинаида Ивановна, чуть ли не с истерикой накинулась на меня: «Гриша, как ты мог?! Это же твоя родная тетя Люба и двоюродная сестра Настя! Им и так несладко — Настя развелась, одна с сыном Ваней!» И теперь по всей деревне пошёл шёпот: мол, Григорий Семёнович — чёрствый человек, выгнал родных на мороз. Соседи переглядываются, бабки у подъезда перешептываются… А мне просто тошно от этой показухи. Я не зверь, у меня были причины! Но кому какое дело? В деревне проще осудить, чем вникнуть. Хватит оправдываться — пора рассказать, как всё было на самом деле.
Всё началось месяц назад, когда тётя Люба и Настя с её сыном Ванькой приехали ко мне. Настя только что развелась с мужем, который, по её словам, «не подарок». Осталась одна, без работы, без жилья — бывший квартиру забрал. Тётя Люба, её мать, тоже решила перебраться из города в деревню, потому что «в своей однушке задыхается». Позвонили, попросились пожить, пока не устроятся. Ну как отказать? Мы с женой в добротном доме живём, двое своих детей, но место найдётся. Думал, недельку-другую погостят и съедут. Как же я ошибался…
С первого же дня тётя Люба принялась хозяйничать, будто это её изба. Передвигала мебель — «так уютнее», лезла на кухню, критиковала борщ жены: «Гриш, у вас даже чёрного хлеба к столу не подают?» Я терпел, но внутри закипал. Настя же вместо поиска работы целыми днями сидела в «Одноклассниках» или ныла: «Жизнь — злая штука». Её Ванька, конечно, ребёнок неплохой, но носился, как вихрь, ломал игрушки моих детей, а Настя лишь отмахивалась: «Он же маленький, чего вы пристали?» Я предлагал помощь — узнать про вакансии, посидеть с Ванькой. Но она фыркала: «Да брось, мне и так тяжко».
Через две недели стало ясно — уезжать они не собираются. Тётя Люба заявила, что хочет осесть в деревне, и намекнула: «Могли бы вам флигель пристроить». Настя поддакнула: «Гриш, вам же дом от деда достался, а мы с Ванькой где жить будем?» Я обалдел. То есть я теперь обязан их содержать, потому что они «бедные родственники»? Мы с женой годами вкалывали, ремонтировали дом, детей растили, кредиты выплачивали. А теперь должны делить кров с теми, кто даже спасибо сказать не умеет?
Попробовал поговорить по-хорошему: «Тётя Люба, Насть, мы рады помочь, но вам своё жильё искать надо. Всем вместе не ужиться». Тётя всплеснула руками: «Гриша, ты нас что, на улицу выставляешь? Я ж тебе родня!» Настя разревелась, Ванька захныкал — и я почувствовал себя последним подлецом. Но знал: если не остановлю это сейчас, они вечно на моей шее сидеть будут. Дал им неделю на поиски и предложил первый месяц аренды оплатить. Они обиделись, ушли к знакомым, бросив: «Ещё пожалеешь, Гришка».
Теперь деревня гудит. Мать примчалась в слезах: «Как ты мог?! Настя одна с ребёнком, а ты их вон выпер!» Я пытался объяснить, что не выгонял, а просил за свою жизнь отвечать. Но мать качала головой: «Уже все шепчутся, что ты родню в беде кинул». Бабки у колодца перешёптываются, кто-то даже сказал, что я «себе расплату навлеку». А мне досадно до чертиков. Я не каменный, я помогал, как мог! Но почему я должен жертвовать своим домом, своим покоем, лишь чтобы им было удобно?
Жена меня поддержала: «Гриша, ты прав. Они взрослые, пусть решают свои проблемы». Но даже её слова не снимают тяжесть. Чувствую себя виноватым, хотя знаю — поступил правильно. Настя могла бы работу найти — в деревне вакансии есть, да и до города рукой подать. Тётя Люба могла бы вернуться в свою квартиру или хотя бы не командовать в моём доме. Но они выбрали роль жертв, а я теперь — злодей.
Иногда думаю: может, стоило потерпеть? Дать им ещё месяц? Но вспоминаю, как тётя Люба выкинула старый сервант, потому что «не в стиле», как Настя даже не извинилась, когда Ванька разбил нашу люстру. Нет. Мой дом — моя крепость. И я не хочу, чтобы он превратился в ночлежку для тех, кто не хочет шевелиться.
Мать твердит: «Извинись, верни их». Не верну. Пусть болтают, пусть сплетничают. Я знаю, почему так поступил, и мне не стыдно. Тётя Люба и Настя — мои родные, но это не значит, что я должен их тащить. Хочу, чтобы они найдПусть учатся жить сами, а не за чужой счёт.
