Телефон разорвал утреннюю тишину, словно гром среди ясного неба. Марина Сергеевна Волкова, сидя у окна с вязанием, вздрогнула и медленно подняла трубку. Женский голос вновь зазвучал, взволнованный и торопливый:
— Марина Сергеевна Волкова?
— Да, слушаю вас.
— Простите, что беспокою… но звоню по поводу вашего сына.
— С Васей что-то случилось? В садике?
— Нет-нет! Я говорю не о Василии, а о Кирилле.
— Простите, но у меня только один сын.
— Кирилл Волков, 1998 года рождения, 12 июля. В его документах указаны ваши данные.
Марину будто ударили под дых. Названная дата была незаживающей раной. Она сделала глубокий вдох:
— Да… тогда у меня родился сын. Но он умер через два дня. Он был недоношенным. Если это шутка, то очень жестокая.
— Нет! Он жив! Он в детском доме! Я — няня там, и… он верит, что мама его обязательно найдёт. Пожалуйста, давайте встретимся… я больше не могла молчать.
Рука с трубкой дрожала. Марина молча согласилась, договорившись встретиться у памятника Пушкину. Она всё ещё пыталась убедить себя, что это ошибка или обман. Но сердце шептало: это правда. Ей нужно всё увидеть своими глазами.
Через час она стояла перед пожилой женщиной с усталыми, но добрыми глазами. Та представилась — Татьяна Ивановна, воспитатель детдома на улице Ленина.
— Всю жизнь работаю с детьми. Своих не было. Кирилл — особенный. Добрый, умный, чуткий. Я не смогла не попытаться найти его родных. В деле — ваш отказ.
— Я не писала никакого отказа!
— Значит, кто-то сделал это за вас. Кто-то, кто решил судьбу вашей семьи…
В подтверждение её догадок женщина передала фотографию. С неё смотрел мальчик, вылитый Вася. Только в очках. Тот же подбородок, те же губы, тот же взгляд. Но тревожный, будто из другой, обманутой жизни.
Марина едва дышала.
— Что с его зрением?
— Близорукость. Ничего страшного. Но у него золотое сердце. Каждый день повторяет, что найдёт свою маму.
Марина сжала фото. Теперь она не сомневалась. Это её сын. Её мальчик. Её кровь.
— Вы не представляете, что натворил тот, кто лишил меня его. Я плакала ночами. Грудь болела от невостребованного молока. А он… он был жив!
Не попрощавшись, Марина бросилась к детдому. Там, за высоким забором, она сразу увидела его — он сидел у песочницы с книгой. Кирилл. Он. Её сын.
Воспитатель окликнула его — Волков. Этого было достаточно. Марина направилась в кабинет директора.
— Я услышала свою фамилию и… подумала, вдруг мы родственники. Мальчик мне показался знакомым.
— Вы Волкова? Совпадение? Странно. Его уже оформляют в другую семью…
— Вы не понимаете. Это мой сын.
Директор, Ольга Викторовна, усомнилась, но проверила документы. В деле был отказ. Подпись поддельная. Марина узнала почерк свекрови — Галины Николаевны. Только она могла так подло поступить.
Дрожащим голосом Марина рассказала, как семь лет назад родила раньше срока, как ей сказали, что ребёнок не выжил. Но теперь, увидев фото и услышав имя, всё встало на свои места.
Директор впервые посмотрела на неё с сочувствием:
— Я не отдам Кирилла другой семье. Разберитесь с документами, приходите с мужем. Оформим всё как положено.
По дороге домой Марина чувствовала, как в ней клокочет ярость. Кто решился на такое? Её муж, Дмитрий, тогда был в отчаянии. Горевал вместе с ней. Оставалась одна подозреваемая — его мать.
Марина забрала Васю из садика, стараясь сохранять спокойствие. Но дома, увидев Галину Николаевну у плиты, не выдержала:
— А кое-кто семь лет скрывался. Теперь правда выйдет наружу.
Вечером она положила фото перед мужем.
— Это Кирилл. Наш сын.
Дмитрий нахмурился:
— Это что, Вася в очках?
— Нет. Это тот, по кому мы рыдали.
Свекровь не заставила себя ждать — побледнела, но, как всегда, с высокомерием удалилась в свою комнату. Марина же, сдерживая слёзы, рассказала мужу всю правду.
На следующий день они были в детдоме. Когда Кирилл вошёл в кабинет, всё стало ясно. Мальчик не задал ни одного вопроса. Он просто понял.
— Наконец-то мы нашли тебя, сынок, — сказал Дмитрий.
— Я знал! Я ждал! — ответил Кирилл.
Марина обняла его, гладя по голове, сдерживая слёзы, которые больше не могли ждать.
По дороге домой они заехали в магазин. Кирилл не понимал, что теперь можно выбирать вещи самому. Что есть мама, которая спросит, какой свитер ему нравится. Что есть папа, который возьмёт его на руки.
Дома его встретил младший брат… хмурый и ревнивый. Марина догадывалась, откуда ветер дует — Галина Николаевна не теряла времени даром.
— Это всё моё! Я не буду делиться! — ворчал Вася.
— Да может, ты мне и не брат вовсе! Подкидыш!
Марина подвела обоих к зеркалу.
— Посмотрите. Эти носы, эти глаза, уши. Вы же — братья.
И вдруг Вася улыбнулся. Неуверенно. Но впервые — по-настоящему.
Тем временем Галина Николаевна собирала вещи. Дмитрий предложил ей переехать в квартиру, которую давно для неё приобрёл. Без скандалов. Но твёрдо. Больше она не будет хозяйкой в их доме.
Марина стояла в коридоре и слышала её разговор по телефону:
— Да, переезжаю. Квартира — просто мечта. Сын не забывает. Теперь поживу для себя. Отдохну. Я счастлива.
Марина горько усмехнулась.
А когда же ты жила для кого-то, кроме себя, Галина Николаевна?
Теперь её семья была вместе. Теперь у неё два сына. И сердце больше не плачет. Оно поёт.
