Расколотое сердце бабушки: Драма семьи Никитиных
Надежда жарила котлеты на кухне их уютной квартиры в Казани, когда дверь резко распахнулась, и в прихожую вбежали её дочки, вернувшиеся от бабушки.
— Ну что, мои ласточки, как провели время у бабушки? — Надежда вытерла руки об фартук и улыбнулась.
— Бабушка нас не любит! — хором выкрикнули Катя и Даша, их голоса дрожали от обиды.
— Как так? Почему вы так решили? — Надежда замерла, чувствуя, как сердце сжалось от тревоги.
— Бабушка сегодня такое устроила… — начали девочки, переглянувшись.
— Что именно? — голос Надежды стал резче, внутри нарастал холод.
Катя и Даша, с трудом сдерживая слёзы, выложили всё. Надежда слушала, и с каждым словом её лицо каменело от ужаса.
— Бабушка нас не любит! — повторили девочки, едва переступив порог.
— Что за глупости? — Алексей, отец девочек, отложил газету, нахмурившись. Надежда взглянула на мужа, ожидая ответа.
— Она Вове и Оле всё самое вкусное отдавала, я видела! — Катя теребила край кофты. — А нам — крошки. Им разрешали бегать, шуметь, а нам велели сидеть смирно. А когда они уезжали, бабушка им полные карманы конфет насыпала, каждому шоколадку дала, обняла, до трамвая проводила. А нас… — Даша всхлипнула, — просто за дверь выставила!
Надежда почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она давно замечала, что свекровь, Галина Петровна, души не чает в детях своей дочери Ларисы, но чтобы так откровенно? Отношения со свекровью у Надежды всегда были ровными — без ссор, но и без близости. Всё изменилось, когда у Ларисы и её мужа родились Вова и Оля. Тогда Галина Петровна показала своё истинное лицо.
По телефону она могла часами рассказывать, какие у Ларисы замечательные дети:
— Умницы, вся в маму, просто ангелы! — захлёбывалась бабушка от восторга.
Надежда надеялась, что их дочкам тоже перепадёт хоть капля этой любви. Но когда родились Катя и Даша, свекровь отреагировала холодно:
— Двойня? Ну вы даёте! У меня сил не хватит на таких.
— Мы и не просим, — удивился Алексей. — Сами справимся.
— Ещё бы! — фыркнула Галина Петровна. — Ларисе бы помогли. У неё двое погодков!
— А наши разве не дети? — не выдержала Надежда. — Вы же говорили, что у Ларисы дети золотые.
Свекровь злобно сверкнула глазами:
— Брат должен сестре помогать. Она ему родная, не то что ты.
С тех пор Надежда и Алексей поняли: помощи от свекрови ждать нечего. Двойняшки отнимали все силы, но выручала мама Надежды. Она ехала через весь город, помогала без жалоб. А Галина Петровна видела только Ларису и её семью. Про Вову и Олю она готова была говорить часами, а про Катю и Дашу отмахивалась:
— Нормальные, растут…
Надежда с мужем жили далеко от свекрови, виделись редко. С Ларисой она избегала встреч — четверо детей в одной квартире превращали всё в хаос. Стоило детям зашуметь, как свекровь хваталась за голову, жалуясь на давление. Алексей и Надежда сразу уводили девочек домой. Лариса с детьми оставалась.
При встрече начинались придирки: то Катя с Дашей конфеты без спроса взяли, то что-то разбили, то слишком громко смеялись. И снова — давление, мигрень и просьба уйти. При этом дети Ларисы были «идеальными»:
— Вот каких внуков мне дочь подарила! Тихие, послушные, лапочки!
Вове и Оле она покупала обновки каждую неделю, заваливала сладостями. А Катю и Дашу одаривала только на праздники — и то без души.
Первыми несправедливость заметили соседи. На вопрос, почему Галина Петровна так выделяет детей дочери, она гордо ответила:
— Это мои кровные!
— А Алёшины дочки?
— Откуда мне знать, чьи они? На сына записаны, вот и всё.
Эти слова, как нож, дошли до Алексея и Надежды. Алексей впервые вспылил и поехал к матери выяснять. Свекровь на время притихла, но ненадолго.
Лариса жила рядом с матерью, часто бывала у неё. Алексей возил дочек реже, но девочки любили играть с двоюродными братом и сестрой. Поначалу. Вскоре даже Вова и Оля поняли, что бабушка к ним иначе относится. Все шалости они стали сваливать на Катю и Дашу, а бабушка охотно верила любимчикам.
Последней каплей стал рассказ девочек. Галина Петровна осыпала Вову и Олю конфетами, дала каждому шоколадку, обняла и проводила до трамвая. А Катю и Дашу просто вытолкнула за дверь, сказав, что у неё «голова раскалывается». Их автобусная остановка была далеко, через пустырь.
— Вы шли одни?! — Надежда похолодела от ужаса.
— Да, — кивнула Катя, вытирая слёзы.
— Там бродячие псы… Мы боялись, — добавила Даша. — Больше к бабушке не поедем!
Надежда и Алексей переглянулись. Они поддержали решение дочек, но Алексей всё же позвонил матери:
— Мам, тебе правда так плохо было?
— С чего ты взял? — удивилась Галина Петровна.
— Тогда почему отпустила девочек одних? Знала же, где их остановка! Мог позвонить мне или Наде.
— Не драматизируй, они уже большие. Дошли же! Пусть самостоятельными растут.
— Мам, им шесть лет! Они шли через пустырь, где собаки! А детей Ларисы ты всегда провожаешь. Почему?
— Как ты смеешь мать упрекать? Это твоя Надька тебя настраивает? Не хочу так разговаривать! — свекровь бросила трубку.
Алексей растерянно смотрел на жену. Надежда вздохнула. Как всегда, она оказалась виноватой. Хорошо, хоть муж на её стороне. Алексея долго успокаивали — он не понимал, почему мать так делит внуков. Надежда видела причину чётко: Лариса — родная дочь, её дети — «свои». А Катя и Даша — дети невестки, чужой.
Алексей не мог смириться:
— Нас с Ларисой растили одинаково! На свадьбе мама радовалась…
Надежда напомнила, как свекровНадежда тихо добавила: “Любовь нельзя делить — иначе однажды останешься в одиночестве.”
