**ЗИНА-КУЗИНА**
Моя двоюродная сестра Зина в детстве была для меня кумиром. Она жила в Твери, а я — в Рязани. Каждое лето родители отправляли нас в деревню к бабушке с дедушкой. Там мы с Зинкой не разлучались ни на минуту — золотое время!
Мне в ней нравилось всё: и статная фигура, и густые кудрявые волосы, и модные столичные наряды. Хотя теперь, оглядываясь назад, понимаю: красавицей её нельзя было назвать. На детских фото — коренастая девочка с круглым лицом и неровными чертами. Да ещё дикция хромала. Но обаяние и задор перевешивали всё! Вокруг Зины всегда толпились мальчишки, будто пчёлы вокруг мёда.
Она могла бы запросто стать атаманом — ребята слушались её безоговорочно. Зина была лихая, отчаянная. Её выходы порой пугали меня. Я-то тихоня, а она — настоящий ураган!
Однажды Зина стащила новенькую книжку про Карлсона. Взяла почитать в сельской библиотеке, а в конце лета увезла в Тверь. Я дрожала, как заяц перед волком: а вдруг правда всплывёт? Нам тогда было по восемь. Для меня её поступок был загадкой — мы же пионеры, честные ребята! Но в глубине души гордилась такой сестрой. Позже книгу пришлось вернуть. Дедушка настоял, да ещё и отчитал нас на все корки. А бабушка ремня добавила для ясности. В тот раз нам досталось по полной: ни сладкого, ни гуляний. Я-то пострадала за молчание.
— Вы что, дуры, не понимаете?! — кричала бабка. — В деревне все стены прозрачные! Бабам только язык покажи — к утру вся округа знать будет! Внучки учителя — воровки! Да кто ж такое слыхал?!
Словом, скандал вышел на всю деревню. Наверное, потому и помню до сих пор.
Зина умела всё: плавать, прыгать с парашютом (ходила в кружок), драться не хуже пацанов. Каждое лето с ней было как приключение — хватало до следующего года. Мы были не разлей вода, хоть и разные как день и ночь. Она — «рви и мечи», я — «в тихом омуте…»
Дед был учителем. Летом заставлял нас писать диктанты. У меня — ни ошибки, каллиграфический почерк. У Зины — сплошные кляксы, буквы пляшут. Но ей было плевать.
— Как внучка педагога может так безграмотно писать?! — возмущался дед.
Зина только отмахивалась. Бабушка грозила:
— Вот Верка станет директором, а ты, Зинка, метлой дворы мести!
Ага, как же…
Шёпотом: годы летели. Мы росли, ждали лета, чтобы снова встретиться. Зимой переписывались. Сперва о детских секретах, потом о девичьих. Как говорится, сестра с сестрой — что река с водой.
Потом пришла пора замуж выходить. Я выскочила в 17 — и ни минуты не жалела. В 18 родила дочку, окончила политех. А Зина еле школу закончила, поступила в педучилище. Мне её выбор был странен: с её дикцией, с тройками… Тёте Кате (маме Зины) пришлось заносить взятки, чтобы дочь худо-бедно получила диплом.
Позже Зина вдруг задумала диссертацию. Но здоровье подвело, пришлось бросить. Хотя не удивлюсь, если к пенсии вернётся — упрямая!
…В 20 лет мне выпало на денёк съездить в Москву. Конечно, я рвалась к Зине. Не виделись года три, да и мужа её, Виктора, хотела узнать. На свадьбе не была, но даже представить не могла, чем обернётся эта встреча!
Сперва зашла к тёте Кате. Та сразу в слёзы:
— Верка, мы все были против этого брака! У меня жених для Зинки был — золото! И вдруг этот Витька! Деспот, ревнивец и бабник! Ну полюбился ей, как чёрт ладану… Ох, настрадается она с ним! Уверена, бьёт её! Да что с дурака взять? Но терпим. Сколько внука ждём — не лишать же ребёнка отца!
Выслушав тётины жалобы и настроившись на худшее, я пошла к Зине. Она была беременна, похорошела, но в глазах — тоска. Есть женщины, которым нравится страдать…
Виктор оказался именно таким, как его описывали. Но Зина… Моя гордая сестра теперь смотрела на него, как на бога! Ловила каждое слово, а говорил он грубо, по-хамски. Я поразилась её перемене. Но муж и жена — одна сатана, как говорится. Виктор купался в её обожании.
Любил ли он её? Вряд ли. Хотя внешне — настоящий богатырь: статный, красивый. Девкам, наверное, снился. Но нрав — хуже некуда. Со мной он говорил приказами. Я даже Зину пожалела, но она отрезала:
— Вера, не уподобляйся мамке. Мне твоя жалость не нужна! У меня всё прекрасно!
Что ж, своя воля…
Той зимой мы выпили шампанского за моюпосещение, похохотали над детскими проказами. Потом решили прогуляться. Виктор вдруг приказал Зине:
— Иди спать. Мы с Верой ещё пройдёмся.
Я запротестовала, но он так сжал мне руку, что стало страшно. Зина покорно осталась.
На улице Виктор завёл меня в парк, болтал ерунду… А потом вдруг попытался поцеловать! Я еле увернулась.
— Давай вернёмся! — залепетала я. — Зине, наверное, скучно.
Отказ его взбесил. Он скривился, шагнул в темноту… и пропал. Я осталась одна — незнакомый город, ночь. К счастью, вспомнила: у Зины на окне стоял огромный кактус. По нему и нашла их дом.
Зина открыла сонная:
— Постелила тебе на кухне. Где ты шлялась? Спокойной ночи.
Виктор уже храпел. Утром Зина меня игнорировала. Что он ей наговорил? А мне пора было на поезд. Так я и уехала, не объяснившись.
…Обида длилась 20 лет. Всё это время я следила за Зиной издалека. Тётя Катя писала: родила сына, потом хотела развестись, но передумала. Позже — второго. Был период, когда Зина запрещала тёте видеться с внуками — Виктор требовал иномарку в подарок.
Оттаяло тогда, когда тётя вручила ему ключи.
— Для счастья вашей семьи! — сказала она. — Только жену не обижай!
…Прошлым летом я с дочкой и внучкой навестили родню в Твери. Зина встретила нас круг…И теперь, глядя на то, как она смеётся в кругу своей семьи, я поняла — все эти годы она не сдавалась, а просто любила так, как умела.