За столом с родителями… которые меня не узнали
Эта история — не сказка, не киносценарий и не байка для страшилок. Это правда, от которой сердце стынет. Рассказ, услышанный от подруги моей бабушки, въелся в память навсегда. Передам его её словами — иначе не передать всю эту боль, растерянность и упрямую силу, с которой она прошла этот путь.
Меня зовут Алиса, и я выросла в детдоме. С полутора лет — без объятий, без сказок на ночь, без маминого шепота. Вместо этого — казённые стены, воспитатели и вечное чувство, будто ты чужой на этом празднике жизни. Со мной оставили записку — пару строк о том, что родителям пришлось отдать меня из-за денег. Девяностые, всё рушилось — заводы, надежды, а кто-то ломал и семьи. Я верила. Хотела верить. Что им было некуда деваться. Что однажды они придут.
Воспоминаний не осталось, только фото. Пара потрясённых снимков: мама, папа и я — комочек в кружевах. Эти карточки были моим билетом в другую жизнь. По ночам разглядывала их, запоминая каждую трещинку на стене, каждую складку на занавесках. Ждала, что однажды дверь в группу скрипнет — и они войдут.
Но годы шли. В восемнадцать я ушла из детдома. Перебралась в большой город — тот самый, где когда-то жили «они». Квартиры съёмные, работа где придётся, но в институт поступила — упрямства хватило. А потом появился он — Дмитрий. Спокойный, надёжный, с глазами, в которых не было жалости. Встречались полтора года. Он стал моей опорой. Впервые я чувствовала себя не брошенным ребёнком, а просто женщиной — любимой и нужной.
Однажды Дима предложил познакомить меня с родителями. Они жили в Ростове-на-Дону, а он переехал в мой город за работой. Я отнекивалась: «Сессия, проекты, времени нет!» Но он настоял: «Мать уже фартук для невестки готовит». В итоге сдалась.
Приехали в выходные. Встретили нас пара под шестьдесят — ухоженные, с манерами старых интеллигентов. Дом — просторный, с хрусталём в серванте и запахом пирогов. В гостях сидела младшая сестра свекрови с мужем и дочкой. Все улыбались, наливали чай в булькающие «мадонны», обсуждали наши планы.
А у меня внутри что-то ёкнуло. Знакомо. Слишком знакомо. Эти обои, этот сервант, даже трещинка на потолке… И вдруг — как током: я узнала квартиру. Точь-в-точь как на тех самых фото. Те же стены, тот же диван, та же люстра с подвесками. Здесь я делала первые шаги. Отсюда меня увезли в детдом.
Передо мной сидели мои родители. Те, кто оставил меня в приюте. А потом — родил другого ребёнка и жил дальше, будто меня не существовало. Та девочка за столом — моя сестра. Но только для них. Не для меня.
Не помню, как вышла из-за стола. Пробормотала что-то про мигрень. Поблагодарила. Ушла. Слёзы душили, колени подкашивались. Казалось, сейчас рассыплюсь на кусочки. Но не вернулась.
Дима звонил, паниковал. Спустя неделю я рассказала. Он обнял и сказал: «Теперь я твоя семья». И остался.
Мы поженились. С его родителями он общается редко — короткие бухтения по телефону. Они так и не поняли, кто я. Я сменила имя после детдома. Дату рождения тоже подправила — знает только муж. Когда свекровь спрашивала: «Когда отмечаем?» — я называла случайный день. Она не вспомнила. И никогда не вспомнит.
А я? Живу. С мужем, с дочкой. С прошлым, которое до сих пор шепчет по ночам, но больше не командует мной. Я простила. Но не забыла. И не прощусь с этим никогда. Зато теперь точно знаю: семья — это не те, кто тебя родил. А те, кто не сбежал.
