**Дневник**
Сегодня был тяжёлый день. Вернувшись домой, я сразу почувствовала — у нас гости. В квартире витал чужой запах, из кухни доносились приглушённые голоса и шум телевизора. Вздохнув, я поняла: опять свекровь. Вера Степановна. Вечно наведывалась без предупреждения, как к себе домой. Сняла пальто, разулась и уже направилась к кухне, как вдруг услышала своё имя. Оцепенела. Голос свекрови звучал жёстко, почти зло:
— Сережа, ты бы задумался, кто рядом с тобой. Она… не та, кто тебе нужен. Это сразу видно…
Я застыла, рука так и осталась на ручке. В груди будто камень. Вера Степановна говорила обо мне. Разбирала по косточкам с сыном — осуждала, критиковала, будто разглядывала товар на базаре. А Сергей… молчал. Не защищал.
Я слушала и вспоминала. Когда-то мне казалось, что его семья — подарок судьбы. Тёплые, душевные, искренние. Не то что мои. У нас за любым праздничным столом — ссоры, обиды, пересуды, колкости под маской шуток. Помощи ждать не приходилось. Только разговоров о том, кто кому и сколько должен.
Я выросла там, где не умели поддерживать. Где мама с усмешкой бросала: «Просит помочь с ремонтом? Скажи спасибо, что не заставил ещё и окна бесплатно переставить». Где сестра всегда внезапно «заболевала», если нужно было посидеть со мной.
Когда я попала в семью Сергея, мне казалось, что это спектакль. Слишком уж всё было по-другому: улыбки, объятия, ласковые слова. Чужое, непонятное. Я ждала подвоха. Ждала, что за углом они скажут: «Ну и что ты в ней нашёл, Серега?»
Но этого не случилось. Ни в первый, ни в десятый раз. Я начала привыкать. Начинала верить. Но внутри всё равно сидел червячок: «Я им не пара. Я чужая».
Моя мама встречала Сергея с улыбкой, но стоило ему выйти, тут же говорила:
— Худой, как щепка. С таким даже в магазин не сходишь. Да и скучноват он.
Я злилась, но спорить уже устала. И лишь однажды услышала, как мама Сергея сказала сыну:
— Таня у тебя хорошая. Держись за неё. Тебе с ней повезло.
Эти слова перевернули что-то во мне. Я расплакалась. Даже мама никогда так обо мне не говорила…
Когда Сергей помогал отцу ремонтировать гараж в выходной, я возмущалась: «Это же наш единственный день!»
— Попросил — значит, надо. Он и мне поможет, когда потребуется.
И правда — когда у нас прорвало трубу, отец Сергея приехал после смены и всё починил. Без упрёков. Просто потому, что «мы семья».
Я училась. Было трудно. Всю жизнь мне твердили: «Каждый за себя». А тут — иначе. Мир, где помощь — не обуза, а способ сказать «люблю».
Мы с Сергеем поженились. Его родные помогали с подготовкой: и деньгами, и делом. Мои родители дали «на подарки» и бросили: «Вы взрослые — сами справляйтесь».
Я понимала, что, может, они и правы. Но внутри было горько.
Потом мы копили на поездку в Грецию. Уже почти набрали. И тут — беда. Сестра Сергея попала в аварию. Машина — в хлам. Страховка почти ничего не покрывала. Сама она — жива, и это главное. Но без машины — никак: ребёнок, работа, всё на колёсах.
— Скинемся, — сказал Сергей. — Купим хоть что-то.
— А отпуск? — прошептала я.
— Подождёт.
Я молчала. Внутри всё горело. Я так хотела это путешествие — море, покой, хоть раз пожить для себя. Но кивнула.
Моя мама взорвалась:
— Ты с ума сошла?! Копили на себя, а теперь ей машину?! Это её проблемы! Ты что, дура?!
И снова я молчала. Злилась, да. Но знала: в этой семье по-другому нельзя. Тут помогают. И если ты хочешь быть частью этого — играй по их правилам.
Сестра Сергея лично пришла поблагодарить. Сказала: «Как смогу — верну». Но Сергей с родителями лишь отмахнулись: «Не надо». Я кивнула вместе с ними. Хоть и не до конца понимала.
Прошло время. В Грецию мы всё же съездили. Потом были Турция, Болгария. А потом — беременность. Родился наш Андрюша.
И в год — страшный диагноз. Дорогое лечение, квота покрывала не всё. Мы выставили квартиру на продажу — но всё равно не хватало.
Я обратилась к маме. Та сразу отказала:
— Мы свою квартиру продавать не будем. Нам самим надо. У родни собери, что-нибудь дадим. Но квартиру — ни за что.
И вот Сергей врывается домой с криком:
— Они согласились! Сестра переезжает к родителям. Свою квартиру продаёт. И дачу тоже! Мы спасём нашего сына!
Я не могла дышать. В тумане набрала сестру Сергея, пробормотала что-то про благодарность. Она лишь ответила:
— Мы семья. Когда на кону жизнь — выбора нет.
Андрюше сделали операцию. Он поправился. А мы с Сергеем жили в съёмной квартире — и были счастливы.
Моя мама была в шоке:
— Отдали жильё? За племянника? Ну ты и блаженная…
— А я счастлива, мама. Потому что у меня теперь есть настоящая семья. Не такая, как мы. Без злобы, без уколов в спину. Где любят — без условий. И я не хочу возвращаться в то, в чём выросла. Мне там нет места.
Мама обиделась. Но мне было всё равно.
Даже спустя годы мне стыдно. За ту первую злость, за досаду, когда мы скинулись на машину. Но теперь я знала: в настоящей семье добро не кончается. Оно идёт по кругу. И когда твоя очередь — ты просто отдаёшь. Без обид. Без «а что мне за это будет».
Потому что когда за твоей спиной — люди, которые не предадут, это дороже денег. Дороже квартир. И даже дороже Греции.