Помню, как однажды родственники мужа возмутились тем, что я не пустила их переночевать в свою однокомнатную квартирку на Тверской, в старом доме, где каждый квадратный метр пахнет прошлым.
Олег, ты шутка какая-нибудь, правда? Скажи, что ты лишь розыгрыш придумал и сейчас посмеёшься, умоляла я, пытаясь удержать голос от крика.
Марина, которую теперь звали Аглая после свадьбы, замерзла с половником в руке, забыв, что собиралась наливать суп. Пар от кастрюли поднимался к блестящему фасаду кухонных шкафов, но она лишь глядела на Олега, сидевшего за крошечным столиком и виновато ковырявшего вилкой салат, не отрывая глаз от меня.
Аглая, а что я мог сделать? пробормотал Олег, вжимая голову в плечи. Это же тётка Галя. Она позвонила: «Мы уже билеты купили, едем в СанктПетербург, внука показать врачам и город осмотреть». Как я мог своей тёте сказать: «Не приезжайте»? Это же нелепо, как будто бы я нарочно её обидел.
Нелепо? мягко опустила я половник обратно в кастрюлю, звук металла прозвучал как гонг. А порусски «нелепо» это принести трёх человек в нашу крошку? Олег, у нас тридцать три квадратных метра! Тридцать три, вместе с балконом, где лежат лыжи и краски!
Квартира была типичной «однушкой», собранной мной ещё до брака, когда я откладывала каждый рубль, живя в жёсткой экономии. Я любила её безумной привязанностью: кроватьтрансформер, встроенные шкафы до потолка, крошечная, но уютная кухнягостиная. Всё было рассчитано на двоих, если они живут в согласии и не бросают носки на пол.
Они только на три дня, попытался Олег оправдаться. Давайте потерпим, в тесноте не будет обиды.
Кто «они»? Давай уточним список, скрестила я руки, чувствуя, как в левом глазу щиплет.
Тётка Галя, дядя Паша и Алёна с маленьким.
Словно земля уехала из-под ног, я упала на стул напротив мужа, не заботясь о разлетающемся халате.
Четыре человека? Олег, ты в своём уме? Тётка Галя женщина полноправно массивная, дядя Паша курит, как паровоз, и храпит так, что стены дрожат. Алёна их тридцатилетняя дочь, а «маленький» уже пятнёрка, и, судя по твоим словам, разносит всё, до чего дотянется. Ты хочешь поселить эту толпу в нашей крохе? Где нам спать? На люстре?
Ну зачем ты так обиделся муж. Мы можем поставить на кухне надувной матрас, а им отдать комнату. Они же гости, с дороги. Ребёнку режим нужен.
На кухне? иронно рассмеялась я, глядя на пять квадратных метров, где со скрипом помещались стол и два стула. Под столом? Или ноги в духовку?
Аглая, не начинай. Это же родные. Мать моя обидится, если узнает, что мы их не приняли. Они придут с подарками: сало, огурцы
Я не ем сало, Олег! И огурцы у нас свои, по акции в магазине! я бросилась к окну, делая три шага вперёд и три назад. Нет, их не будет. Я не пустлю их ночевать. Чай попить можно, ужин переживу, но ночёвка нет. Пусть ищут гостиницу.
У них нет денег на гостиницу, Аглая! Они деревенские, наши цены для них как космос. Постарайся понять!
А кто меня поймёт? Я работаю всю неделю, а завтра мой единственный выходной, когда я хотела просто выспаться в ванне. А вместо этого мне предлагают спать на полу и слушать храп Паши? Нет, Олег. Позвоните им и скажите, что у нас прорвало трубу, что мы заболели чумой, что нас выселили что угодно. Но чтобы они ночевали, нам их не нужны.
Олег тяжело вздохнул, отодвинул тарелку и посмотрел на меня глазами собаки, которой уже никто не доверял.
Я не могу. Они уже в поезде, завтра утром будут на вокзале. Я обещал их встретить.
Я знала, что он не позвонит. Ему проще терпеть дискомфорт, чем сказать твёрдое «нет» своей наглой родне. Его вечная проблема желать понравиться всем, кроме собственной семьи.
Хорошо, произнесла я холодным тоном. Встретишь их, но я не стану устраивать им спальные места. Если они думают, что я буду три дня стоять у плиты, обслуживая орду, они глубоко ошибаются.
Ночь прошла тревожно. Я ворочалась, представляя, во что превратится моя безукоризненно чистая квартира после нашествия родственников. Утром Олег отправился на вокзал, а я осталась дома, приводя себя в боевую готовность. Я не стала готовить оливье и печь пироги, как полагается в традиционных семьях перед гостями. Сварила кофе, поджарила тосты и села читать книгу, показывая, что день идёт по моему плану.
Звонок домофона прозвучал, как сирена воздушной тревоги. Я медленно подошла к трубке.
Аглая, это мы! Открывай! радостный голос Олега звучал так, будто привёз не родственников, а выигранный миллион рублей.
Через пару минут в подъезде послышался шум, громкие голоса, смех, грохот тяжёлого. Дверь распахнулась, и в прихожую ввалилась толпа.
Первой вошла тётка Галя огромная женщина в ярком платье, с чемоданом на колёсиках, оставлявшим грязные следы на светлой плитке.
Ой, Аглачка! Как здорово! громко крикнула она, раскидывая руки. От неё пахло поездным паром, варёной колбасой и дешёвыми духами «Ландыш». Ты же теперь такая худенькая, город тебя высушил! Ну ничего, мы приехали, накормим!
За ней протиснулся дядя Паша, несущий на плече огромный мешок, из которого торчала чтото, напоминавшее свиную ногу.
Здорово, хозяйка! Куда мамонта кидать? загоготал он, стряхивая пепел с сигареты, которую успел погасить перед входом, но запах табака держался в одежде.
За ними пришла Алёна женщина с усталым лицом и сжатыми губами, таща за руку пятилетнего Димку. Ребёнок вырвался из её рук и крикнул: «Где мультики?!», бросившись в комнату босиком.
Стой! крикнула я, но было уже поздно. Грязные кроссовки уже топтали мой пушистый ковер у дивана.
Ой, да ладно, это же ребёнок, отмахнулась Алёна, сбрасывая туфли посреди прохода. У вас нет тапочек? Нам бы переодеться, с дороги всё потное.
Прихожая, рассчитанная на двоих, мгновенно превратилась в филиал часа пик в метро. Сумки, баулы, люди всё смешалось в кучу. Я ощутила приступ клаустрофобии, которой никогда не знала.
Проходите, выдавила я из себя, стараясь сохранять вежливость. Только обувь, пожалуйста, ставьте на полку, куртки в шкаф.
Да брось эти церемонии! тётка Галя уже похозяйски прошлась к кухне. Ой, а кухнятакая крошечная! Как же ты тут готовишь, бедняжка? Здесь же двум хозяевам не развернуться!
Она бросила сумку прямо на обеденный стол.
Тётка Галя, уберите, пожалуйста, сумку со стола, твёрдо сказала я, подходя. Это стол для еды.
Да она чистая, я её в поезде на пол ставила, там газета была! обиженно фыркнула родственница, но переставила сумку на стул. Ну что, давай накрывай! Мужики голодные, мы с утра только чай пили. Олег сказал, ты нас ждёшь.
Я посмотрела на мужа. Он стоял в дверях, пытаясь стать невидимым.
Я чайник поставила, произнесла я. Есть бутерброды. Обед я не готовила, думала, вы с поезда, может, захотите отдохнуть, принять душ, а потом решим, где будем есть.
Тишина повисла. Тётка Галя уперла руки в бока.
В смысле «где будем есть»? Мы же дома! Мы к родне приехали! Ты что, Аглачка, гостей пустым столом встречаешь? У нас в деревне так не делают! Если гость на пороге всё лучшее на стол!
У нас в городе принято предупреждать о визите заранее, не выдержала я. И спрашивать, удобно ли хозяевам.
Так мы же предупредили! Олега предупредили! вмешался дядя Паша, открыв холодильник и изучая его содержимое. О, пивко! Холодненькое! Твоё, Олег?
Моё, пискнул Олег.
Ну, будем здоровы! дядя Паша открыл банку с громким шипением и сделал большой глоток.
Я закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не помогло.
Дорогие гости, громко сказала я. Квартира у нас маленькая. Спальных мест один диван. Нас двое, вас четверо. Ночевать вам здесь просто негде.
Как это «негде»? искренно удивилась Алёна, глядя в комнату. Диван большой, мы с мамой и Димкой на нём ляжем. Папа может на раскладном кресле, я видела у вас на балконе. А вы молодые, вам и на пол можно, матрас кинете. Или к соседям попроситесь, у вас же люди живут, поди, знакомые есть?
Наглость предложения была настолько ошеломляющей, что я даже на секунду потеряла дар речи. Они хотели не просто разместиться, а заставить меня отдать наш единственный уголок.
Нет, сказала я. Так не пойдёт. Диван наше спальное место. Я его не отдам.
Ты посмотри на неё! всплеснула руками тётка Галя. Какая же ты цаца! Родня пришла за тридевять земель, а тебе диван жалко! Мы твоему Олежке пеленки меняли! Мы в армию посылки слали! А теперь что? На порог не пускаете?
Тётка Галя, никто вас не гонит, попытался вмешаться Олег. Просто Аглая она устала, а места действительно мало
Ты молчи, подкаблучник! гаркнула она. Жена тебя не уважает, а ты всё жалуешься! Мы к тебе едем, а не к ней! Квартира чья? Общая! Значит, и право имеешь!
Квартира моя, тихо, но ясно произнесла я. Куплена до брака, оформлена на меня. Ипотеку выплачивала я. Олег живёт здесь, потому что он мой муж. Но это не даёт права превращать мой дом в общежитие.
В комнате повисла тишина. Дядя Паша перестал пить пиво, Алёна перестала качать ногой. Тётка Галя побагровела.
Ах вот как произнесла она зловеще. Значит, куском хлеба попрекаешь? Квадратными метрами тычешь? Гордая стала, москвичка? Забыла, откуда корни растут?
При чём здесь корни? я начала закипать. Речь идёт об элементарном уважении и личном пространстве. Вы приехали вчетвером в однокомнатную квартиру, не спросив, удобно ли нам. Вы просто поставили факты перед нами.
А что спрашивать? Родные люди! вновь завела свою шарманку тётка Галя. Мы ведь не чужие! Мы думали, посемейному посидим, поговорим. А ты
В тот момент раздался грохот и звон разбитого стекла. Все бросились туда. Пятилетний Димка, решивший проверить содержимое полок, опрокинул дорогую вазу и свалил стопку книг. Он стоял посреди осколков, вопя от страха.
О боже! Димка! Ты не порезался?! кинулась к нему Алёна, схватив ребёнка на руки. Ты что наделал?! Зачем вазы ставить там, где ребёнок бегает?! Он мог умереть!
Я смотрела на осколки своей любимой вазы, привезённой из Италии. Это была последняя капля.
Так, сказала я, голос дрожал от ярости. Концерт окончен. Собирайте вещи.
Что? выпрямилась тётка Галя. Ты нас выгоняешь? С ребёнком? На улицу?
Не на улицу. Сейчас день, светло и тепло. У вас есть время найти гостиницу или хостел. Я даже могу дать адреса недорогих вариантов, вчера их просмотрела.
Я достала из кармана джинсов листок бумаги и протянула Олегу.
Олег, вот список. Есть хостел в двух кварталах отсюда, приличный, семейные номера. И гостиница «Восход» тоже рядом, цены приемлемые.
Ты совсем совести лишилась? прошипела Алёна. Мы деньги на врачей откОлег, отложив телефон, тихо кивнул, и семья, собравшись в своей маленькой квартире, наконец ощутила долгожданный покой.
