Ой, Алёна, если деньги некуда бросить лучше бы брату помогла. С ума сойти! Двенадцать тысяч рублей на корм! крикнула мать.
Алёна поставила бокал на стол, сжав губы в тисках. Родня давила на неё так, что ей ни к дню рождения, ни к общению с ними не хотелось.
Марина, хватит плешку девчонке крошить, вмешался отец. У нас сегодня праздник или нет?
Праздник, фыркнула Марина. А потом внуки опять уедут в клоповник в коммуналке к соседямалкашам, а я буду молиться, чтобы им ничего не случилось. Если бы ты, Алёна, отдала эти двенадцать тысяч брату, он смог бы снять квартиру, а не комнату! А твои кошки могли бы и простой едой питаться, чай не бариновать.
Мам, возмущённо начала Алёна, этих «кошек» я сама взяла к себе, потому что захотела. Я несу за них ответственность. И Игорь взрослый мужчина, ему уже тридцать пять. Он сам должен отвечать за себя и за свою семью, которую он, если что, завёл осознанно.
«Взрослый мужчина» скривил губы, откинулся на диван и демонстративно отвернулся.
И твоя семья тоже! повысила голос Марина. Твой брат, твои племянники! А таких кошек на улице сколько хочешь, бери любого. Мы всю жизнь их кормили кашами и консервами, и всё было нормально. А ты их как детей возишь! Ну ладно, детей заводить не хочешь в старости прозябать можно. Но нельзя так вылизывать своих кошек, когда родные племянники только по праздникам видят конфеты!
Терпение Алёны в тот момент лопнуло. Годы обид, пренебрежения, обесценивания чувств Всё вырвалось наружу слезами, бегущими по щекам.
Эти коты лучше семьи, вырвалось у неё. Они любят меня без условий и не упрекнут, что я хочу жить своей жизнью.
Она больше не могла выдержать. Повернувшись, Алёна бросилась в спальню и с силой хлопнула дверью.
Нуну, посмотрим, как они тебя полюбят, если ты им перестанешь покупать всякую чепуху! пронзило её в ответ. Мир перевернулся, какието коты дороже родителей
Марина продолжала причитать, но Алёна старательно глушила её. Она упала на кровать, обняв голову подушкой, затыкая крики. Брат, как тяжёлая артиллерия, навалился ей на спину и спрятался за юбкой так было всегда.
Воспоминания Алёны о детстве были смазаны, будто ктото стер болезненные пятна. Но она точно помнила, как в пятый день рождения мать испекла малиновый торт, потому что Игорь так захотел, хотя сама Алёна просила шоколадный со свечами.
Самому дорогому мужчине самый большой кусок! улыбнулась Марина, потом взглянула на Алёну без прежнего восторга. Тебе, конечно, поменьше. Девчонкам с детства беречь фигуру.
Игорь всегда получал всё лучшее: игрушки, поездки, подарки, главное внимание. Марина смотрела на него с обожанием, с надеждой, с мягким восхищением. Алёна же была лишь приложением к брату.
Отец, Виктор, в такие моменты вздыхал, мог бы возразить, но чаще молчал. Он был приверженцем старой модели семьи: женщина дети, мужчина работа.
Когда Алёна подросла, почти всё лето она провела на даче с матерью. Игорь в это время гулял с друзьями. Если мать просила его помочь, он ссылался на головную боль. Алёна же, как девочка, должна была помогать по дому, пока «Игорь занимается мужскими делами».
Иногда отец запоздало пытался вмешаться, но момент был упущен.
Алёна, ты хочешь вырастить бытового инвалида? полушёпотом спросил он, оставаясь вдвоём с женой. Хватит ему потакать! Нормальный мужчина умеет стирать носки, заправлять кровать и готовить хотя бы себе.
Да? Я не вижу, чтобы ты это делал, ответила Марина. Пусть мальчик живёт спокойно, пока он с нами. Успеет ещё чтонибудь научиться.
А потом? Он не выучит всё одним пальцем!
Тогда будет его жена.
Если она не захочет возиться со взрослым, как с ребёнком?
Значит, нам такая не нужна. Будем искать «нормальную».
«Нормальная» нашлась слишком быстро. Алёне ещё не исполнилось шестнадцать, как Игорь привёл в дом девушку с большими наивными глазами. Сначала она проводила у них вечера, потом ночи, а затем осталась навсегда.
Об этом Алёна узнала, когда мать захотела с ней поговорить.
Доченька, не обижайся, начала Марина без предисловий, но молодым нужно личное пространство. Ты пока будешь жить в комнате Игоря, а он с Алисой переедет к тебе.
Алёне такой расклад был неприемлем. Её комната её убежище, её книги, плакаты Её отбирали. Комната Игоря была просторной, но проходной, без личного уюта.
Мам, но это же моя комната. Я к ней привыкла
Технически это не твоя, а наша с отцом комната в нашей квартире. Ты ею лишь временно пользуешься. И вообще, не драматизируй. Кровать есть, стол есть, чего ещё нужно?
Алёна замерла на секунду. Слова будто заявляли, что у неё здесь ничего своего нет, и уединения уже не будет.
Алёна, не трогай ребёнка, вмешался отец. Молодые пусть живут как могут, а если недовольны собираются в отдельную квартиру.
Ты хочешь, чтобы твой сын ночевал на улице?! воскликнула Марина. Что, если с ним случится чтото? Я этого не прощу!
Марина начала разыгрывать худшие сценарии, и отец сдался под её напором. В тот же день Алёна перенесла вещи в другую комнату. Личная жизнь у неё исчезла: брат высмеивает её плакаты, мать пытается подглядывать в ноутбук, будущая невестка без спроса берёт её косметику. Конфликты росли, а виновата всегда была Алёна. Она чувствовала себя чужой в своей же семье.
Вскоре Алёна сбежала к бабушке Тамаре. Та была слепа на один глаз и передвигалась с трудом, но лучше ухаживать за старой и доброй, чувствуя себя нужной, чем быть безмолвной мебелью в доме без места.
Тамара до пенсии работала ветеринаром, обожала животных, всегда брала с собой немного корма, но никого не пускала в дом.
Не хочу, чтобы они ко мне привязывались, говорила она. И сама привязываться не хочу. Мне уже тяжело всё ставить. Да и лекарства иногда не хватает, а животные большая ответственность. Берёшь к себе корми, лечи и уделяй внимание; если не можешь не берись.
С бабушкой они прожили почти десять лет, душа к душе. Алёна училась и работала, понимая, что хочет стать ветеринаром.
Когда бабушка умерла, квартира досталась Алёне. Казалось, жизнь будет радостной, но одиночество глодало. Друзья были, но каждый был занят своими делами и семьями. Хотелось когото рядом, чтобы обнять в любой момент. У неё пока не формировалось своё «семейное гнездо», ведь слово «семья» ассоциировалось только с проблемами. Животные были другим делом. В её доме жили два кота Сема и Рыжик. Сему привезли на усыпление, потому что он, будучи котёнком, не мог встать на задние лапки. Алёна принесла его домой. Рыжика взяла год спустя, заметив, что Семе скучно одному.
Здоровье котов было плохим: у одного почки, у другого желудок. Приходилось покупать ветеринарные корма, стоившие недёшево. Алёна взяла на себя ответственность; их ласка казалась мелочью по сравнению с расходами.
Игорь так не думал.
Однажды он привёз к Алёне крысу. Дети захотели питомца, хомяка не приняли, а крыса показалась самым дешёвым вариантом. О правильном уходе никто не думал, и животное заболело. Пока Алёна объясняла, что клетка должна быть минимум в три раза больше, к ней приехал курьер с кормом для котов.
С вас двенадцать семьсот рублей, сказал он, протягивая мешки.
Игорь поднял брови, и, когда дверь закрылась, бросил:
Двенадцать? Это треть моей зарплаты! Они туда золото запихнули?
Игорь так и не смог собрать деньги на собственную квартиру. После рождения первого ребёнка он переехал с семьёй в съёмную комнату в коммуналке, где вскоре появился второй сын.
Это ветеринарный корм, спокойно ответила Алёна. И со скидкой.
Игорь кивнул, но тема ушла в сторону. Вскоре мать пришла на день рождения Алёны.
Алёна лежала в тишине, родственники ушли, и, если честно, частично ей это понравилось. Ей не хотелось проводить этот день с ними, но идти против традиций тяжело.
Сема, её первый кот, почувствовал её настроение, подошёл, ткнулся мокрым носом в щёку и заворчал. За ним подбежал Рыжик, начал вылизывать сжатые в кулаке пальцы. Их мурчание растворяло напряжение. Они не говорили, но в их мяуканье Алёна нашла безоговорочную поддержку, которой не хватало в семье.
Зазвонил телефон. Отец.
Алёна, прости, что всё так вышло устало сказал он. Знаешь, я, может, тоже не понимаю эту всю котовату. Но лезть в твой карман не дело. Они неправы, совсем.
Его слова были, как пластырь на рану. Он не осуждал её, не оправдывал мать. Возможно, если бы он был активнее в семейной жизни, всё бы иначе сложилось. Алёна всё же благодарна ему.
Ближе к вечеру прозвонил ещё один номер. Это была Ксения, лучшая подруга.
С днём рождения! Как отметила? спросила она.
Алёна ответила гробовым «спасибо, нормально». Ксения сразу поняла.
Не расстраивайся. Я приду через час, сказала она и повесила.
Через час в квартире Алёны разразился шум: Сема и Рыжик, испуганные, зарылись под кровать. Ксения, её муж Антон и ещё две подруги ворвались с криками «С днём рождения!», коробками пиццы, бутылками вина и огромной многоуровневой когтеточкойдеревом.
Это для ваших хвостов, чтобы не скучали, заявила Ксения.
Вечеринка превзошла обычные семейные сборы. Смех, объятия, глупые тосты Эти люди спасли её день. Они принимали её такой, какая она есть, в отличие от кровной семьи.
Гости разошлись далеко за полночь. Ксения осталась, помогая убирать.
Как? Отпустило? спросила она тихо.
Алёна невольно улыбнулась.
Отпустило. Спасибо. Вы у меня самые лучшие.
Сема спал в лежанке под столом, Рыжик на стуле. В гостиной стояла новая когтеточка. Подруга, которой утром нужно было ехать на работу, мыла посуду.
В этот момент Алёна поняла, что семья важна, но не всякая. Если в той, где ты родилась, всё плохо, всегда можно построить свою из тех, кто мурлычет у тебя под ухом, когда ты плачешь, и из тех, кто врывается в дом ночью, зная, что тебе тяжело. Такая семья крепче родственных уз, потому что скреплена не долгом и чувством вины, а настоящей любовью.
