Мелкий дождь хлестал по лицу, заставляя щуриться. Полуразбитая, Марина брела по улице, мечтая только об одном — скорее добраться до своей хрущёвки. В голове — каша, мысли путались, как нитки в старом клубке. Переступая через лужу, она чуть не поскользнулась — тротуар покрылся скользкой плёнкой грязи. «Хватит щеголять на каблуках. Не девица, возраст уже не тот».
Вот и её пятиэтажка. Марина ввела код на ржавой двери подъезда. В нос ударило сухим теплом от раскалённых батарей, которые даже весной жгли как в аду. Лифт с хрустом поднял её на пятый этаж. «Заболела, что ли? Совсем разбитая», — подумала она, прислонившись к стенке кабины.
В прихожей она без сил плюхнулась на старый пуфик, привалилась к стене и закрыла глаза. «Наконец-то дома!» — выдохнула она и мгновенно провалилась в тёмную бездну, где не было ни звуков, ни запахов.
— Мам, ты что в темноте сидишь? Тебе плохо?
От голоса Ваньки она вздрогнула, но не открыла глаза.
— Нет, сынок, просто устала, — еле шевеля губами, прошептала Марина.
Чувствовала, что он стоит и смотрит. С трудом разлепив веки, она увидела — Ваньки нет, но в кухне горит свет. Марина скинула туфли, пошевелила ноющими пальцами и встала. Голова закружилась, и её повело в сторону вешалки.
— Мам! — Ванька подхватил её, не давая упасть.
— Голова кружится…
Он помог добраться до дивана. Марина опустилась, откинулась на спинку и вытянула ноги. «Какое блаженство…» Глаза сами закрылись, а через миг она дёрнулась, вынырнув из забытья, и встретилась с тревожным взглядом сына.
— Мам, ты точно в порядке?
Она кивнула и попросила чаю. Ванька нехотя потопал на кухню.
А Марина вспомнила, как вчера очнулась на полу в офисе. Не помнила, как упала. Снова списала на усталость. «Чувствую себя развалиной, а мне всего сорок. Может, правда заболела? Завтра схожу в поликлинику». Она вздохнула и побрела на кухню.
— Ты бледная. Голова болит? — Ванька поставил перед ней кружку с парящим чаем.
Марина натянуто улыбнулась.
— Просто устала, погода дрянная. — Сделала глоток. — Ты поел?
— Да, мам. Мне ещё уроки доделать.
— Иди, всё нормально. — Она допила чай, переоделась в потрёпанный халат и заглянула к сыну. Ванька сидел за столом, склонившись над учебником. Сердце сжалось от нежности. Самый родной, любимый, единственный — и уже почти взрослый.
На следующее утро Марина сидела в кабинете врача.
— Доктор, что со мной? Может, витаминов попить? — Она выспалась, но слабость не прошла.
— Посмотрим. Вот направление на анализы и МРТ. С результатами — сразу ко мне. И не тяните. В роду онкология, инсульты были?
— Да. Отец умер от рака. Мама — от инсульта. То есть у меня может быть… У меня сын-школьник. Кроме меня у него никого! — Её крик ударился о стену и застрял комом в горле.
— Не паникуйте. Предрасположенность есть, но вы молоды. Жду с результатами. А пока — больничный, обследуйтесь и отдыхайте.
— Мам, ты была у врача? Что сказал? — Когда Ванька вернулся из школы, Марина варила борщ.
— Ничего, отправил на обследование. Завтра не буди.
Она смотрела, как он ест. «Совсем взрослый. А если у меня рак?»
— Мам, ты опять зависла.
— Задумалась.
Ночью не спалось. Из головы не выходили страшные мысли. Вспомнила детство, родителей, как они умерли один за другим, когда она училась в институте. Тогда же встретила Сергея. Он был рядом, поддерживал. Жили в общаге, потом — вместе.
Когда забеременела, Сергей обрадовался, сразу предложил расписаться. Свадьбу не устраивали — у неё родителей не было, а его мать жила далеко. Потом съездили к ней в гости.
Конечно, ругались. Некому было помирить. Она терпела, когда он задерживался после работы. Но когда Ваньке было два года, Сергей сказал, что любит другую, уходит…
Как она рыдала, цеплялась за него! Он оттолкнул её и ушёл. Марина отдала сына в садик и вышла на работу. Было тяжело. Ванька часто болел. Она брала подработки, но денег всё равно не хватало.
Один раз позвонила бывшему, когда нужны были дорогие лекарства. Он перевёл пять тысяч и спросил, куда она девает алименты.
Когда Ванька подрос и спросил про отца, она честно рассказала. Позже он признался, что караулил его у работы. Но тот даже не заметил его — слишком занят был разговором с длинноногой красоткой.
Ванька тогда переживал, что отец променял их на другую. Спросил, почему мама не красится, не одевается модно. Как объяснить, что денег едва хватало на самое необходимое?
Потом начался переходный возраст — Ванька огрызался, хлопал дверьми. Однажды она нашла у него сигареты. Позвонила Сергею, попросила поговорить с сыном. Тот ответил, что у него только что родился ребёнок, и времени нет.
Она пыталась сама поговорить — кончалось криками и угрозами сбежать. Сколько же горя выпало на её долю…
Но вот уже год Ванька увлёкся гитарой, почти не гуляет. Казалось, худшее позади. И тут эти обмороки… «Господи, за что?! Я не могу его оставить. Он никому не нужен, кроме меня…»
Марина сидела в поликлинике, глядя на других пациентов. Их испуганные лица, взгляды, устремлённые внутрь себя. «Неужели я так же выгляжу?»
— Женщина, ваша очередь. Или передумали? — Она не сразу поняла, что зовут её.
Вошла в кабинет, сжав в дрожащих пальцах ручку сумки.
— Хорошего мало. У вас опухоль мозга. Небольшая, поверхностная. Это единственный плюс.
— Это рак? — спросила она.
Раньше думала: как люди живут после таких слов? А теперь сидела, слушала, не кричала. Мир не рухнул.
— Нужна срочная операция.
— Да, но денег нет.
— По квоте сделают бесплатно. Одного мужикаЖена не дождалась квоты, но вам повезло — завтра вас прооперируют.
