Любовь не должна быть с условиями. Но для моей сестры она была такой. Без тени сомнения она отказалась от приёмной дочери, как только родила сына. Когда я попыталась понять её жестокость, она лишь пожала плечами: «Она всё равно не была моей». Но карма уже стучала в её дверь.
Бывают моменты, которые разрушают тебя, разрывают грудь и оставляют без воздуха. Для меня таким стали четыре слова, сказанные сестрой о четырёхлетней приёмной дочери: «Я её вернула».
Мы не видели Ольгу месяцами. Она жила в другом городе, и из-за беременности мы дали ей пространство. Но когда родился её сын, вся семья решила навестить её. Мы хотели разделить радость.
Я заполнила машину аккуратно упакованными подарками и плюшевым мишкой для Светы, моей крестницы.
Когда мы подъехали к её загородному дому, я заметила, что двор изменился. Пластиковая горка, которую обожала Света, исчезла. Как и её маленький сад подсолнухов, который мы посадили прошлым летом.
Ольга открыла дверь, покачивая на руках завёрнутого в пелёнку младенца. «Знакомьтесь, Артём!» — объявила она, поворачивая ребёнка к нам.
Все умилились. Мама тут же протянула руки, а папа начал фотографировать. Я оглядела гостиную — никаких следов Светы. Ни одной фотографии на стенах. Ни игрушек. Ни детских рисунков.
«Где Света?» — спросила я, всё ещё держа её подарок.
Как только я произнесла её имя, лицо Ольги напряглось. Она переглянулась с мужем, Дмитрием, который вдруг увлёкся настройкой термостата.
Потом, без тени стыда, она сказала: «А, я её вернула».
«Как это — вернула?» — я надеялась, что ослышалась.
Мама перестала укачивать Артёма, папа опустил камеру. Тишина сгустилась, как бетон, сковав мои ноги.
«Ты же знаешь, я всегда хотела сына, — вздохнула Ольга, будто объясняла очевидное. — Теперь у меня есть Артём. Зачем мне дочь? Да и Света ведь приёмная. Я больше не нуждаюсь в ней».
«Ты ВЕРНУЛА ЕЁ?! — закричала я, подарок выпал у меня из рук. — Она не вещь, которую можно сдать обратно в магазин, Ольга! Она ребёнок!»
Она закатила глаза. «Успокойся, Настя. Она ведь не была моей по-настоящему. Я же не родного ребёнка отдала. Она была… временной».
Слово ударило, как пощёчина. Временной? Будто Света была лишь заполнителем, пока не появилось «настоящее».
«ВРЕМЕННОЙ? — голос дрожал. — Эта девочка два года называла тебя мамой!»
«Ну, теперь она может называть так кого-то другого».
«Как ты можешь так говорить, Ольга? Как ты вообще могла подумать о таком?»
«Ты всё драматизируешь, — отрезала она. — Я сделала как лучше для всех».
Я вспомнила, как Ольга читала Свете сказки, заплетала ей косички, говорила каждому: «Кровь не делает семью, любовь — делает».
«Что изменилось? — спросила я. — Ты боролась за неё. Прошла горы документов. Плакала, когда усыновление утвердили».
«То было раньше, — отмахнулась она. — Сейчас всё иначе».
«Иначе? Потому что теперь у тебя есть “настоящий” ребёнок? Что это за посыл для Светы?»
«Настя, ты всё преувеличиваешь. Я любила Свету… Признаю. Но теперь, когда есть мой сын, я не хочу делить эту любовь. Ему нужно всё моё внимание. Уверена, Света найдёт другой дом».
Тут во мне что-то сломалось. Света была не только её дочерью. Она была и моей. Я — её крёстная. Я успокаивала её, качала перед сном.
Годами я мечтала о материнстве. Но жизнь была жестока. Выкидыш за выкидышем, каждый забирал часть меня. И только Света заполняла пустоту своим смехом, маленькими ручками, тянущимися ко мне, голоском, зовущим меня «тётя Настя».
А Ольга выбросила её, будто она ничего не значила. Как она могла?
«Ты держала её на руках, называла дочерью, позволила звать себя мамой, а потом выкинула, как только получила “настоящего” ребёнка?!»
Ольга фыркнула, покачивая Артёма. «Она сначала была в приюте. Знала, что так может случиться».
Руки дрожали. «Ольга, ей ЧЕТЫРЕ ГОДА. Ты была её миром».
Дмитрий наконец заговорил. «Мы не приняли это решение легкомысленно. Артёму сейчас нужно всё наше внимание».
«И бросить её — это справедливо?» — не верила своим ушам.
«Ей подобрали хорошую семью, — пробормотал Дмитрий. — Всё будет хорошо».
Прежде чем я ответила, раздался резкий стук в дверь. Если бы я знала, что карма пришла так быстро… Дмитрий пошёл открыть. Я увидела двоих на пороге — мужчину и женщину в деловой одежде.
«Ольга Сергеевна? — женщина показала удостоверение. — Я — Виктория, это мой коллега, Андрей. Мы из органов опеки. Нам нужно обсудить некоторые вопросы».
Ольга побледнела. «Опека? Но… зачем?»
«У нас есть вопросы по процедуре усыновления и вашей способности обеспечи«Мы получили обращение от вашей соседки, которая сообщила, что вы отказались от усыновлённого ребёнка сразу после рождения сына без должного перехода, что вызывает сомнения в вашей способности быть матерью», — холодно пояснил Андрей, и в тот же миг я увидела, как страх вспыхнул в глазах Ольги.
