**Второй шанс**
Татьяна Михайловна была обычной бабушкой – с причудами и слабостями. Но для Антона она значила всё. Отца он не помнил, хотя бабушка ворчала, что лучше бы его и вовсе не существовало. На расспросы внука отмахивалась: «Вырастешь – поймёшь». Антон и правда рос, вопросы задавал редко, стараясь до всего дойти сам.
В пять лет бабушка забрала его к себе, а мать навещала редко – между поисками нового мужа.
Однажды, когда та снова пришла за Антоном, бабушка отослала его в комнату. Он тихо играл, но сквозь дверь доносились голоса. Сначала – шёпот, потом крик.
— Хватит уже! Мальчику нужна мать, а не разряженная ветреница! — сердилась Татьяна Михайловна.
— Я что, должна заживо себя похоронить? Ищу ему отца! — кричала в ответ мать.
— Там, где ты ищешь, нормальных отцов не встретишь. Да и кто полюбит чужого ребёнка? Своих-то бросают, не то что чужих.
Потом мать выкрикнула что-то обидное – такие слова Антон слышал впервые, но по тону понял: это была грубость.
Бабушка выставила её за дверь. Зашла к Антону вся взволнованная, потрепала его по стрижке и ушла, хлопнув дверью.
Такие визиты повторялись: мать пропадала на недели, потом возвращалась – то весёлая, то злая, в зависимости от удачи в поисках мужа. После её ухода вещи ещё пахли духами, и Антон вдыхал этот запах, вспоминая её.
С годами он стал бояться этих приходов. После них бабушка пила сердечные капли, гремела посудой и причитала, что вырастила не дочь, а бессердечную кукушку, бросившую ребёнка. Ворчала, что больше не выдержит и в следующий раз отдаст его… Антон сидел в комнате, пережидая бурю.
Потом бабушка заходила с тарелкой горячих оладий или вареников и говорила мягко:
— Чего притих? Испугался? Не бойся, не отдам. И не сердись на меня.
Он и не сердился. Когда ему было плохо, он шёл к бабушке, а ей жаловаться было некому. Разве поймёт восьмилетний мальчик? Так что он терпеливо слушал её ворчание и мечтал, чтобы в доме снова стало тихо. И наутро жизнь возвращалась в привычное русло – до следующего визита матери.
Антон рос, а бабушка, казалось, не старела. Он думал, так будет всегда. В старших классах она твердила ему:
— Учись хорошо. Не поступишь – в армию заберут, а я старая, не переживу. Хочешь, чтобы я пожила подольше – постарайся.
И он старался. Ради неё. Мать для него уже не значила ничего. Он сдал ЕГЭ и поступил на бюджет – не на престижный факультет, куда рвались все, а на исторический. Любил читать, интересовался прошлым.
На втором курсе влюбился в весёлую Ирину. Та обожала тусовки, а Антон их терпеть не мог. Но ради неё ходил на вечеринки. Бабушка по его задумчивости сразу поняла, что внук влюблён. Вздыхала, ждала его ночами. Ему было её жалко, старался не задерживаться. Но Ирине это не нравилось.
Как-то она заявила:
— Уйдёшь – брошу.
Антон не хотел терять её, но и бабушку жаль – давление, сердце. Всё же ушёл. Бежал домой, злясь: «Неужели не могла спать? Я взрослый, сам справлюсь!»
В квартире свет в её комнате горел. «Чего не спит?» – раздражённо подумал он и заглянул внутрь. Бабушка лежала на полу, рука неестественно вывернута. Рядом – разлитая вода, упавший стакан.
— Бабуль! — кинулся он к ней.
Она приоткрыла глаза, пыталась говорить, но рот кривился, слова не слушались.
— Держись! — Он схватил телефон.
Скорая приехала быстро. Врач сказал: ещё немного – и было бы поздно.
Антон корил себя: из-за Ирины не замечал, как бабушка в последнее время жаловалась на головокружения, хваталась за мебель. Если бы не ушёл, всё могло бы быть иначе…
Её увезли в больницу. Антон остался один. Каждый день носил ей бульон и морс, которые готовила Ирина. Но она быстро устала от этого – вернулась в клубы. Вскоре они расстались.
Через три недели бабушку выписали. Теперь она ходила медленно, мелко семеня, одна рука не двигалась, речь была невнятной. Но Антон научился понимать её.
Теперь он крутился как белка: учёба, магазины, готовка, уход за бабушкой. Времени не хватало ни на что.
Из поликлиники прислали молодую медсестру – Катю, с русой косой. Казалось, таких уже не бывает. Она делала уколы, учила бабушку разрабатывать руку. Ругала Антона:
— Почему не занимаетесь?
— Некогда! И кашу не умею варить – комья получаются…
Катя показала, как готовить. Он удивился:
— У вас так ловко!
— Научитесь и вы. Завтра приду, позанимаюсь с бабушкой.
Антон заметил: бабушка стала лучше говорить, рука подвижнее.
— Вы ей нравитесь. Без вас мы пропадём, — как-то сказал он Кате.
— А вам? — вдруг спросила она серьёзно.
— И мне, — честно ответил он.
С тех пор Катя стала заходить после работы. Помогала и с бабушкой, и по хозяйству. Постепенно она стала для них незаменима.
Мать не появлялась – наверное, нашла мужа. В последний раз Антону не понравилось, как она замазывала морщины толстым слоем косметики. Запах её духов теперь раздражал. Катя духами не пользовалась.
Он сам сходил к матери – пригласить на свадьбу. Но соседка сказала, что та давно уехала.
После института Антона оставили преподавать. Бабушка окрепла, даже понемногу занималась домом. Денег хватало, и они с Катей задумались о ребёнке. Когда он сказал об этом, она покраснела:
— Ребёнок уже есть. Я беременна.
Мать объявилась, когда у Кати уже округлился живот. Как всегда, с криками:
— Неблагодарный! Даже на свадьбу не позвал!
Про бабушку не спросила. Наговорила гадостей и ушла, хлопнув дверью. Бабушке, едва оправившейся после инсульта, стало плохо. Второй удар она не пережила.
На поминках мать рыдала, что они с Антоном теперь сироты.На следующий день мать пришла снова – не с пустыми руками, а с маленьким вязаным пледяцем для Даши, и Антон понял, что, может быть, второй шанс дан не только ей, но и ему самому – научиться прощать.
