Ну, представляешь, сегодня утром моя невестка Марина смотрит мне в глаза и как отрежет: «Людмила Ивановна, с сегодняшнего дня вы, дорогая свекровь, больше не едите из моих кастрюль. Хотите – варите сами. Отделяю вам полку в холодильнике, и лучше бы вы успевали до моего пробуждения или пока я на работе». Я буквально остолбенела. Это как? Меня, которая всю жизнь кормила семью, теперь выдворяют из кухни и лишают права на домашнюю еду? До сих пор киплю от негодования, надо высказаться, а то взорвусь.
Мы с мужем Николаем живем в одном доме с сыном Артёмом и его женой Мариной уже два года. Когда они поженились, мы предложили им переехать – дом просторный, места хватит всем, да и хотелось помочь молодым. Марина сначала казалась ангелом: улыбалась, хвалила мои щи, даже рецепты выпытывала. Я, наивная, радовалась – мол, хорошую жену сын себе нашел. Готовила, убирала, создавала уют. А теперь вот такое! Будто я в своем доме чужая, будто мои пельмени и пироги с капустой – это что-то второсортное.
Началось всё пару месяцев назад, когда Марина вдруг заявила, что я «перекармливаю» их. Мол, она следит за фигурой, а моя еда «слишком калорийная». Я удивилась – кто мешает ей готовить себе салаты? Но нет, она принялась придираться ко всему: то суп жидковат, то котлеты суховаты, то «опять жареное». Я терпела, не желая скандалов. Артём, мой сын, тоже уговаривал: «Мама, не обращай внимания, у Марины на работе завал». Но я видела – дело не в работе. Она решила, что кухня теперь её вотчина, а я там лишний элемент.
А вчера был вообще пик. Я с утра напекла оладий – пышных, румяных, как Артём с детства любит. Накрыла стол, позвала всех. Марина спускается, смотрит на оладьи, будто на преступление, и заявляет: «Людмила Ивановна, я же просила не готовить столько. Мы с Артёмом теперь едим гречку по утрам». Я хотела ответить, что гречка не отменяет оладьи, но тут она выдала этот ультиматум. Отдельная полка! Готовь себе сама! И это в моём доме, где я тридцать лет хозяйничала, где каждая ложка знает мою руку!
Попыталась поговорить с Артёмом. Говорю: «Сынок, что же это, мне теперь, как в студенческой общаге, отдельно кастрюльку себе ставить? Это твой дом, но я тут не кухарка». А он, как всегда, пытается сгладить: «Мама, Марине просто нужно личное пространство». Пространство? А где моё пространство? Я всю жизнь отдавала семье, а теперь мне место – на одной полке? Николай, муж, тоже не поддержал. «Люда, не драматизируй, – говорит. – Марина молодая, хочет чувствовать себя хозяйкой». Хозяйкой? А я тогда кто – постоялец?
Честно, даже не знаю, как реагировать. Половина меня хочет собрать чемодан и уехать к сестре в Ярославль – пусть сами разбираются. Но это мой дом, моя кухня, мой сын! Почему я должна отступать? Я всегда старалась быть хорошей свекровью: в их дела не лезла, Маринины вегетарианские эксперименты не критиковала, даже посуду за ней мыла, когда она «уставала». А теперь она просто вычеркивает меня из семейного круга, будто я какая-то тётка со стороны.
Вчера вечером всё же вышла на кухню и приготовила себе ужин – жареную картошку с лучком, как люблю. Марина, увидев, усмехнулась: «Ну вот, Людмила Ивановна, так ведь удобнее, правда?» Я промолчала, но внутри всё закипало. Удобнее? Это удобнее – когда семья делится на «твоих» и «моих» едоков? Я всегда верила, что за общим столом все разногласия стираются. А теперь у нас холодная война из-за оладий и холодильника.
Думаю, что делать. Может, поговорить с Мариной откровенно? Сказать, что мне больно, что я не хочу чувствовать себя гостьей в собственном доме? Но боюсь, она опять всё перевернёт – мол, я «наезжаю» или «не уважаю её принципы». А может, просто перестать готовить вообще? Пусть Артём с ней жуют свою гречку, а я буду ходить в столовую. Посмотрим, как долго они продержатся без моих щей.
Но больше всего жалко Артёма. Он между молотом и наковальней: с одной стороны – я, его мать, с другой – жена, которая явно его ставит перед выбором. Не хочу, чтобы он мучился, но и глотать обиды не намерена. Я всю жизнь пахала, сына растила, дом строила. А теперь какая-то девчонка мне указывает, где мое место? Нет, Марина, так дело не пойдет.
Пока решила не обострять. Готовлю себе отдельно, как она велела, но не капитулирую. Может, она одумается, увидев, что я не бегаю за ней с повинной. А может, придётся собрать семейный совет с Николаем и Артёмом. Войны не хочу, но и молчать больше не стану. Этот дом – мой, и я имею право на своё место за общим столом. А Марине стоит задуматься – стоят ли её «принципы» разлада в семье.
