Раны предательства
Лена только закончила мыть посуду, когда телефон оглушительно зазвонил на кухне в её квартире в подмосковном Королёве. Протёрла руки о фартук, взяла трубку.
— Леночка, родная, здравствуй! — раздался сладкий голос тёти Тани.
— Добрый вечер, — сухо ответила Лена.
— Ленусь, сынок мой в Москву перебирается, ему бы где переночевать. Может, пустишь его к себе? — заискивающе протянула тётя.
— Нет! Не пущу! Решайте свои проблемы сами! — резко бросила Лена, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
— Как же так… Мы ведь семья, — растерянно пробормотала Таня.
— После того, что вы сделали, я вас знать не хочу! — чётко произнесла Лена.
— О чём ты? Что я такого сделала? — голос тёти дрогнул.
— Лен, ты же не откажешь, правда? — голос Тани звучал приторно, будто она милость оказывала, а не просила об одолжении.
Лена стояла у окна, стискивая кулаки. Эти разговоры повторялись слишком часто. Снова её планы летят под откос из-за «родственных уз».
— Что случилось? — спросила она, уже зная ответ.
— Племяннице твоей физика нужна! — затараторила Таня. — ЕГЭ на носу, а учитель зверь, двойки как пирожки раздаёт. Ты же у нас умница, подтянешь девочку, а?
Лена скрипнула зубами. Она уже бесплатно возилась с пятёркой родственничных отпрысков. Но отказать нельзя — так её воспитали.
— Ладно, — выдохнула она, ненавидя себя за эту слабость.
В их семье помогать родне было святым делом. Родители Лены с детства вбивали ей, что семья — это главное, что своих не бросают. Они не жалели ни сил, ни денег. Если кому-то из родни требовалась помощь — бросали всё и мчались на выручку.
— Когда-нибудь и нам помогут, — твердила мать.
Лена верила.
Её родители не были олигархами, но держали маленький магазинчик. Жили скромно, но без долгов. Этого хватило, чтобы стать «кошельком» для всей родни. Кто-то приезжал в Москву и жил у них, экономя на гостинице. Кому-то были нужны деньги — брали у них, клятвенно обещая вернуть, но долги испарялись. Если требовалось устроить племянника на работу — шли к отцу.
Лена тоже не отставала. После института она стала бесплатным репетитором для всех племянников, троюродных братьев и даже соседей тёти Гали с пятого этажа. Годами она тратила вечера на чужих детей, жертвуя своими планами. Она была уверена: если их семье понадобится помощь, родня ответит тем же.
Эта вера разлетелась в щепки.
— Вы уверены? — голос Лены дрожал, пальцы впились в край стола.
Врач смотрел на неё с профессиональным сочувствием.
— Перепроверяли трижды, — тихо сказал он. — Лечение нужно начинать немедленно.
Лена кивнула, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Мысль, что они не одни, была единственной соломинкой в этом кошмаре.
Дома стояла гробовая тишина. Отец сидел, уставившись в стену. Мать металась по комнате, сжимая телефон, но так и не набрала никого. Лена смотрела на них и понимала: они не имеют права сдаться.
— Мы справимся, — сказала она, разрывая тишину. — Нас много. Мы выстоим.
Отец тяжело вздохнул.
— А деньги? Это слишком дорого…
— Деньги найдём, — отрезала мать.
Они начали искать. Продали всё: лену квартиру, машину, мамины серьги, даже бабушкино кресло. Родители вывели все сбережения из бизнеса. Но денег не хватало. Тогда они сделали то, что казалось естественным — обратились к родне, которой столько лет помогали.
— Родные, у нас беда, — голос матери дрожал. — Нужна помощь. Любая сумма, кто сколько может.
В ответ — тишина, а потом неловкие отговорки.
— Держитесь, — бросила одна тётя. — Мы бы помогли, но сами в долгах как в шелках…
— Ох, как жалко, — вздохнул дядя. — У нас ипотека, детей в школу собирать…
— Я бы дала, но все деньги в акциях, не вывести, — равнодушно сообщила двоюродная сестра.
Лена слушала и не верила своим ушам. Те, кто годами жил за их счёт, теперь не могли дать даже пяти тысяч.
Откликнулся только один дальний родственник. Он перевёл небольшую сумму, извиняясь, что больше не может. Лена знала, что для него это были последние деньги, и была благодарна.
— Спасибо, — сказала она, сдерживая слёзы.
После этого она выключила телефон и сжала кулаки. Они справятся. Даже если весь мир против них.
Пришлось брать кредит под залог родительской квартиры.
— Мы правда это делаем? — голос Лены дрожал, она схватилась за голову.
— У нас нет выбора, — устало ответила мать.
Они сидели на кухне среди вороха бумаг, счетов и распечаток. За окном темнело, но свет никто не включал — берегли каждую копейку.
— Если не выплатим, потеряем всё, — прошептала Лена.
— Если остановимся, потеряем отца, — отрезала мать.
Деньги пришли быстро, но так же быстро ушли. Каждая копейка уходила на лечение, каждая процедура была надеждой. Лена перестала считать поездки в больницу, анализы, рецепты.
Отцу стало лучше. Это было единственным, что имело значение.
— Есть улучшения, — сказал врач, снимая очки. — Но расслабляться рано. Впереди долгий путь.
Мать выдохнула, Лена кивнула. Они были готовы.
Работать пришлось на износ. Мать тянула остатки бизнеса, подрабатывала бухгалтером у трёх контор, моталась по встречам. Лена хваталась за всё: днём — основная работа, вечером — репетиторство, ночью — переводы на фрилансе.
— Когда ты спала? — спросила мать, застав её на кухне в пять утра.
— Не помню, — хрипло рассмеялась Лена, заваривая кофе.
Они переглянулись и улыбнулись. Тяжело, но они не сдадутся.
Два года ушли на борьбу. Два года изматывающей усталости, бессонных ночей, нервов и бесконечной экономии. Но отец начал ходить сам, вернулся к делам, снова стал собой.
Однажды вечером он сел за стол, посмотрел на жену и дочь и тихо сказал:
— Спасибо вам.
Лена молча сжала его руку.
Только тогдаРодня снова вспомнила о них, когда отец выздоровел, но Лена лишь улыбнулась и закрыла дверь перед очередным “гостем”.