**Раны предательства**
Я мыл посуду на кухне, когда телефон разорвал тишину нашего маленького домика под Нижним Новгородом. Вытер руки полотенцем, поднял трубку.
— Алёша, здравствуй, родной! — раздался сладкий голос тёти Любы.
— Добрый вечер, — ответил я сдержанно.
— Алёшенька, сынок мой переезжает в Нижний, ему бы где остановиться. Может, пустишь его к себе? — запричитала тётя.
— Нет. Не пущу. Разбирайтесь сами! — резко бросил я, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
— Как же так… Мы же родные, — растерянно прошептала Люба.
— После того, что вы сделали, вы мне не родня! — прозвучало чётко, как приговор.
— О чём ты? Что я сделала? — в голосе тёти послышалась дрожь.
— Алёш, ты ведь не откажешь, правда? — голос Любы капал мёдом, будто она оказывала милость, а не просила помощи.
Я стоял у окна, сжимая кулаки. Эти разговоры повторялись слишком часто. Опять придётся ломать свои планы ради «семьи».
— Что случилось? — спросил я, уже зная ответ.
— Племяннику твоему математика нужна! — затараторила тётя. — ЕГЭ на носу, а учитель зверь, двойки ставит. Ты же у нас умник, подтяни мальчика, а?
Я стиснул зубы. Уже вёл бесплатно занятия для четырёх детей родни. Но отказать нельзя — так меня воспитали.
— Ладно, — выдохнул я, ненавидя свою слабость.
В нашей семье помогать родным было святым. Родители с детства твердили: семья — это главное, своих нельзя бросать. Они не жалели ни денег, ни сил. Если кому-то требовалась помощь — бросали всё и мчались.
— Когда-нибудь и нам помогут, — верила мать.
Я верил вместе с ней.
Ещё дед держал лавку в городе. Деньги были, но не лишние. И всё равно наша семья стала «кошельком» для всей родни. Кто-то приезжал пожить, экономя на гостинице. Кому-то нужны были деньги — брали у нас, обещали вернуть, но долги таяли. Если надо устроить кого-то на работу — шли к деду.
Я тоже не отказывал. После института стал бесплатным репетитором для племянников, троюродных братьев и даже дальних родственников. Годами тратил вечера на их детей, жертвуя своими планами. Был уверен: если нашей семье понадобится помощь, родня ответит тем же.
Эта вера разлетелась вдребезги.
— Вы уверены? — мой голос дрожал, пальцы впились в край стола.
Врач смотрел на меня с привычным сочувствием.
— Перепроверили три раза, — тихо сказал он. — Лечение нужно начинать немедленно.
Я кивнул, ощущая, будто пол уходит из-под ног. Мысль, что мы не одни, была единственной опорой.
Дома царила гробовая тишина. Отец сидел, уставившись в стену. Мать металМать металась по комнате, сжимая телефон, но так и не решилась позвонить никому из тех, кому мы столько лет помогали.