Раны предательства
Анна вытирала последнюю тарелку, когда телефонный звонок нарушил тишину на кухне в маленьком городке под Казанью. Вытерев руки о полотенце, она подняла трубку.
— Анечка, привет, родная! — раздался сладкий голос тёти Гали.
— Добрый вечер, — сухо ответила Анна.
— Анюта, сынок мой в Казань перебирается, ему бы где остановиться. Может, возьмёшь его к себе? — заворковала тётя.
— Нет! И не просите больше! Разбирайтесь сами! — резко бросила Анна, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
— Как же так… Мы ведь родные, — растерянно пробормотала Галя.
— После того, что вы натворили, я вас знать не хочу! — чётко произнесла Анна.
— О чём ты? Что я сделала? — в голосе тёти зазвучала тревога.
— Аня, ты ж не откажешь, да? — голос Гали прозвучал неестественно сладко, будто она делала милость, а не просила услугу.
Анна стояла у окна, стиснув кулаки. Эти разговоры повторялись слишком часто. Снова придётся ломать свои планы ради «семейного долга».
— Что случилось? — спросила она, уже догадываясь.
— Племяннице физика нужна! — затараторила Галя. — Экзамены на носу, а учитель жёсткий, двойки ставит направо и налево. Ты же у нас умница, поможешь девочке, а?
Анна скрипнула зубами. Она уже бесплатно занималась с пятёркой детей родни. Но отказаться нельзя — её так воспитали.
— Ладно, — выдохнула она, ненавидя себя за эту слабость.
В их семье помогать родным было святым делом. Родители Анны с детства внушали, что семья — это главное, своих не бросают. Они не жалели ни сил, ни денег. Если кому-то из родни требовалась помощь, они всегда были рядом.
— Когда-нибудь и нам помогут, — повторяла мать.
Анна верила.
Её родители не были богачами, но держали маленький магазинчик. Жили скромно, но стабильно. Этого хватило, чтобы стать «кошельком» для всей родни. Кто-то приезжал в Казань и селился у них, экономя на жилье. Кто-то брал деньги в долг, обещая вернуть, но суммы таяли без следа. Если нужно было устроить родственника на работу, шли к отцу.
Анна тоже не оставалась в стороне. После института она стала бесплатной репетиторшей для племянников, троюродных братьев и дальних родственников. Годами она тратила вечера на их детей, жертвуя своим временем. Она была уверена: если их семье понадобится помощь, родня не оставит.
Эта вера рассыпалась в прах.
— Вы точно уверены? — голос Анны дрожал, пальцы впились в край стола.
Врач смотрел на неё с сочувствием, привыкший к таким новостям.
— Перепроверили несколько раз, — тихо сказал он. — Лечить надо срочно.
Анна кивнула, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Мысль, что они не одни, была единственной опорой в этом кошмаре.
Дома стояла гробовая тишина. Отец сидел, уставившись в стену. Мать металась по комнате, сжимая телефон, но так и не решилась позвонить. Анна смотрела на них и понимала: сдаваться нельзя.
— Мы справимся, — нарушила молчание. — Нас много. Мы выдержим.
Отец тяжело вздохнул.
— А деньги? Это слишком дорого…
— Деньги найдём, — резко сказала мать.
Они начали искать. Продали всё: квартиру Анны, машину, украшения, даже мебель. Родители вывели все сбережения из бизнеса. Но суммы не хватало. Тогда они сделали то, что казалось естественным — обратились к родне, которой столько лет помогали.
— Родные, у нас беда, — голос матери дрожал. — Нужна помощь. Любая сумма, кто сколько сможет.
В ответ — молчание, а затем уклончивые отговорки.
— Держитесь, — бросила одна тётя. — Мы бы помогли, да сами в долгах…
— Ох, как жаль, — подхватил дядя. — У нас ремонт, все деньги ушли…
— Я бы дала, но деньги в депозите, не снять, — равнодушно сообщила двоюродная сестра.
Анна слушала и не верила. Те, кто годами брал у них деньги, жил в их доме, пользовался их связями, теперь не могли дать и копейки.
Откликнулся лишь один дальний родственник. Он перевёл небольшую сумму, извиняясь, что не больше. Анна знала, что для него это много, и была благодарна.
— Спасибо, — сказала она, сдерживая слёзы.
После этого она выключила телефон и сжала кулаки. Они справятся. Даже если никто в них не верит.
Пришлось брать кредит под залог родительской квартиры.
— Мы правда это делаем? — голос Анны дрожал, она схватилась за голову.
— Выбора нет, — устало ответила мать.
Они сидели на кухне среди кипы бумаг, счетов и расчётов. За окном темнело, но свет не включали — берегли электричество.
— Если не выплатим, потеряем всё, — прошептала Анна.
— Если остановимся, потеряем отца, — отрезала мать.
Деньги пришли быстро, но так же быстро испарились. Каждая копейка уходила на лечение, каждая процедура была надеждой. Анна перестала считать поездки в больницу, анализы, рецепты.
Отцу стало легче. Это было единственное, что имело значение.
— Есть прогресс, — сказал врач, снимая очки. — Но расслабляться рано. Впереди долгий путь.
Мать выдохнула, Анна кивнула. Они были готовы.
Работали на износ. Мать тянула остатки бизнеса, подрабатывала бухгалтером у трёх контор, бегала по встречам. Анна хваталась за всё: днём — основная работа, вечером — репетиторство, ночью — фриланс.
— Когда ты спала? — спросила мать, застав её на кухне в пять утра.
— Не помню, — хрипло усмехнулась Анна, заваривая кофе.
Они переглянулись и улыбнулись. Тяжело, но они не сдадутся.
Два года ушли на борьбу. Два года изнурительной усталости, бессонницы, нервов, бесконечных цифр и экономии. Но отец начал ходить сам, вернулся к делам, снова стал собой.
Однажды вечером он сел за стол, посмотрел на жену и дочь и тихо сказал:
— Спасибо вам.
Анна молча сжала его руку.
Только тогда родня снова появилась.
— Аня, привет, родная! — щебетала тётя Галя. — Вы совсем пропали, ни звонкаТётя Галя продолжала болтать, будто тех двух лет отчаяния и вовсе не было.
