«Швабра» для Димки — и для всей семьи
Дмитрий, как всегда, ввалился в квартиру, швырнул ключи на комод и направился прямиком на кухню. Ольга стояла у плиты, помешивая манную кашу — любимую еду их детей. Он даже не сказал «привет».
— Где тут швабра? — бросил он через плечо, с холодом в голосе.
— Какая швабра? — Ольга обернулась, морща лоб.
— Обычная. Для полов. А то смотреть противно, как ты тут запустила всё! — язвительно бросил он и, не дожидаясь ответа, вышел.
Ольга замерла. В голове не укладывалось: что это было? Куда делся её Дима, который раньше называл её Олечкой и сам мыл посуду?
Раньше всё было иначе. Дмитрий приходил с работы, скидывал пиджак и тут же хватал тряпку. Для него не было «мужских» и «женских» дел — просто дела, которые нужно делать. С улыбкой. После ужина обнимал Ольгу и говорил: «Отдохни, я сам всё вымою».
Жили весело: гости, кино, прогулки с друзьями. Потом родилась дочка, и Дима светился от счастья. Через два года — сын. Все ахали: «Идеальная семья! Дети — ангелы, муж — мечта!».
— Оль, тебе так повезло, — вздыхали подруги. — Таких мужчин сейчас не найти.
Ольга верила, что их любовь — навсегда.
Но постепенно всё изменилось. Дмитрий стал приходить злым. Силы кончились, нежность испарилась.
— Почему дома бардак? — ворчал он. — Я пашу как лошадь, а ты даже ужин приготовить не можешь? Чем ты вообще занимаешься?
Ольга пыталась объяснить: как сын размазал кашу по стене, как дочь устроила потоп в ванной, как она бегала между стиркой и уборкой. Но Дмитрий не слушал. Он злился. Он устал. Он стал чужим.
Однажды она резала лук и не понимала: слёзы от лука или от того, что на душе?
— Мама же говорила… — шептала она. — Не создавай ему райские условия. Любовь любовью, но если всё делать за него — сядет на шею и даже спасибо не скажет.
А ведь Оля была уверена — они с Димой созданы друг для друга. Она чувствовала его даже без слов. Но теперь… теперь это казалось сказкой.
А Дмитрий решил: раз Ольга молчит, значит, виновата. Его молчание стало для него доказательством её «лени». Он превратился в домашнего прокурора. Ольга чувствовала — её мир рушится.
Но, похоже, семейный ангел-хранитель решил вмешаться.
Позвонили с работы. Освободилась должность, на которую Ольгу давно звали. Зарплата выше, график удобнее. Коллега ушла в декрет. Если Оля согласится — место её.
Мама предложила сидеть с детьми, пока те не пойдут в садик. Ольга, воодушевлённая, сходила в парикмахерскую, обновила гардероб. Решила: пора возвращаться к себе.
А Дмитрий тем временем… остался без работы. Компания разорилась. Он растерялся, но пытался сохранить лицо:
— Я с детьми разберусь, не волнуйся. Рассылаю резюме, вакансии смотрю. Если что — твоя мама поможет.
Ольга не спорила. Поддерживала. Впервые за долгое время — спокойно и твёрдо.
Две недели Оля входила в рабочий ритм. Дома вроде бы всё шло своим чередом. Но через месяц она заметила: полы грязные, стирка валяется кучей, дети ноют. А Дмитрий ходит мрачнее тучи. Она мягко заметила:
— Ты что-то совсем расслабился. Я работаю, деньги приношу, а дома — как после нашествия монголов.
Голос её был спокойным, но точным. Не злой — но внушительный. И Дима сдулся. Он понял.
— Оль… Я был идиотом. Только сейчас осознал, как тебе было тяжело… — признался он вечером. — Утром дети подрались из-за игрушки. Пока их разнимал, каша пригорела. Пришлось жарить яичницу — но Антон отказался есть. Пока оттирал сковороду, Катя разлила сок. И тут звонок — собеседование по видеосвязи. В ужасе вышел в кадр с фартуком… Но знаешь… меня взяли! Через неделю выхожу. Твоя мама сможет посидеть с детьми?
Ольга кивнула. В её глазах была та самая тишина — когда всё наконец встаёт на свои места.
Теперь она знала — он осознал. Прочувствовал на своей шкуре. Больше не будет грозных вопроТеперь и швабра стояла в углу, как молчаливый свидетель их перемирия.
