**Дневник Леонида Ивановича**
Пять лет назад моя жизнь разлетелась на осколки и собралась заново, но уже иначе. Тогда моя шестилетняя дочь Светлана, лучик света в этом мире, начала слабеть. Её смех, раньше наполнявший даже самые тёмные углы, звучал всё реже. Врачи сначала сомневались, потом стали холодны, как зимнее утро. Приговор был коротким: опухоль мозга. Слово, от которого сжимается сердце. Но для Светы это не было концом только испытанием, которое она приняла с тихим мужеством.
Мы с женой Татьяной, людьми, чьи сердца уже знали боль до того, как поняли, что она возможна, сделали всё, чтобы подарить дочери хоть немного обычного детства. Мечтали, чтобы она пошла в школу, выучила буквы, прочитала сказку на ночь. То, что для других просто жизнь, для нас стало подвигом.
Репетитор, Елена Дмитриевна, женщина с тёплой улыбкой и чутким сердцем, быстро заметила неладное: после каждого урока у Светы начиналась жуткая головная боль. Девочка стискивала зубы, бледнела, но упрямо твердила: «Хочу учиться. Надо успеть». Елена Дмитриевна тихо сказала нам:
Это не просто усталость. Проверьтесь. Срочно.
Татьяна, с материнской интуицией, поняла дело плохо. В тот же день записали Свету на обследование. Наутро мы втроем я, жена и хрупкая, как первый подснежник, Света пошли в больницу. Я, всегда уверенный в себе, твердил: «Переходный возраст. Всё наладится». Не мог поверить, что моя девочка больна. Света была чудом родилась, когда нам уже стукнуло под сорок, после долгих лет надежд. Каждое утро мы шептали: «Спасибо, Господи». А теперь, казалось, Он её забирал.
Три часа в больнице как вечность. Врач был сух, как осенний лист. На следующий день, оставив Свету с бабушкой, мы вернулись за ответом. В кабинете молчание и тяжёлый взгляд.
У вашей дочери опухоль мозга. Прогноз неутешительный.
Татьяна пошатнулась. Я стоял, будто громом оглушённый. Не верю. Ошибка. Мы метались по клиникам везде одно и то же.
Началась война. За каждый день, за каждый вздох. Продали бизнес, квартиру, машину. Летали в США, Германию, Швейцарию. Платили бешеные деньги за надежду, но медицина лишь разводила руками. Света угасала. Медленно. Но улыбалась.
Однажды вечером, когда солнце золотило комнату, она прошептала:
Пап ты обещал мне щенка на день рождения. Я успею с ним поиграть?
Сердце разорвалось. Я сжал её руку, заглянул в глаза, полные доверия, и прошептал:
Конечно, солнышко. Обещаю.
Татьяна рыдала всю ночь. Я стоял у окна, глядя в темноту, и шептал:
Зачем Ты её забираешь? Она так светла Возьми меня!
Утром я принёс щенка золотистого ретривера с добрыми глазами. Пёс вырвался, запрыгнул на кровать. Света открыла глаза и рассмеялась впервые за месяцы.
Папа! Он прекрасный! и прижала его к себе. Назову его Барс!
С тех пор они не расставались. Барс стал её тенью, защитником. Врачи давали полгода. Она прожила восемь. Может, любовь к Барсу дала ей силы.
Когда Света уже не вставала, она прошептала псу:
Я скоро уйду, Барс. Навсегда. Но ты запомни меня. Вот, возьми моё колечко.
Сняла с пальца золотое кольцо, повесила на ошейник. Слёзы катились по щекам.
Теперь точно не забудешь. Обещай?
Через несколько дней её не стало. Ушла тихо, в наших объятиях, с Барсом у ног. Татьяна потеряла себя. Я стал пустым. А Барс не ел, лежал на её кровати, смотрел в стену и ждал. Через неделю исчез. Мы искали его везде в парках, дворах. Это был не просто пёс последняя частичка Светы.
Прошёл год. Я открыл ломбард и ювелирную мастерскую. Назвал «Барс». В каждом украшении память о ней.
Однажды утром моя помощница Нина сказала:
Леонид Иванович, там девочка. В слезах.
В фойе стояла девятилетняя девочка в рваной одежде. Глаза точь-в-точь Светины.
Что случилось, крошка?
Меня зовут Лиза, прошептала она. У меня есть пёс Алмаз. Он был бродячим, я его спасла. Кормила, как могла даже воровала еду. За это тётя била. Мы жили в подвале. Он меня защищал
Голос дрожал.
Сегодня его отравили. У меня нет денег на врача. Возьмите кольцо. Оно на его ошейнике Помогите.
Я взглянул на ладонь и мир перевернулся.
То самое кольцо. Золотое. С царапинкой внутри.
Я упал на колени.
Надень его, прошептал, возвращая кольцо. Его хозяйка была бы рада, что ты так любишь Алмаза.
Алмаза?
Потом расскажу. Сейчас едем. Спасём твоего пса.
Подвал был тёмным. Алмаз лежал на тряпье, едва дышал. Но когда я вошёл он лизнул мне руку.
Барс прошептал я.
В клинике пса выходили. Лиза молилась. Татьяна, приехав, обняла её:
Теперь ты приходи к нам. Барс тебя ждал.
Через час Барс был спасён. А Лиза в новой жизни.
Она приходила каждый день. Татьяна наряжала её, как куклу. Но однажды Лиза не пришла. Барс метался, скулил.
Что-то не так, сказала Татьяна.
Идём, ответил я. Барс знает дорогу.
В квартире открыла пьяная тётка. Барс рванул внутрь.
Лиза лежала на кровати. В синяках.
Что вы натворили?! закричала Татьяна.
Сама виновата! Воровка! орала тётка.
Вы преступница, сказал я. За вами придут. А девочку мы забираем.
Лиза поправилась. Мы добились лишения опекунства. Она стала нашей дочерью. Не по документам по душе.
А Барс? Каждый вечер он лежал у её ног. На ошейнике кольцо. И когда Лиза гладила его, она шеп