Вот переработанная история с русскими культурными элементами:
Тяжёлый день клонился к вечеру. В полупустой палате детского отделения тускло мигала лампочка. Под тонким больничным одеялом лежала худая девочка лет четырнадцати. Аня. Родителей она потеряла в железнодорожной катастрофе под Рязанью, два года скиталась по детдомам, а теперь вот — больничная койка. Приступ случился внезапно: резкая боль, потом темнота. Врачи разводили руками.
— Порок сердца. Операция рискованная, — бородатый хирург сдвинул очки на лоб. — И даже если прооперируем, кто за ней ухаживать будет? Родных нет.
Аня слышала каждое слово. Сжалась под одеялом, но плакать уже не могла — будто вся высохла изнутри.
Три дня врачи ходили мимо её палаты. Решения не было. А потом, глубокой ночью, когда даже медсёстры дремали на посту, дверь скрипнула. Вошла согбенная старушка в поношенном халате — тётя Галя, санитарка. Руки в коричневых пятнах, на плечах — выцветший платок.
— Чего лежишь, цыплёнок? — прошептала она, садясь на табурет. Достала из кармана складной образок Николая Чудотворца, поставила на тумбочку. — Вот, погляди сюда. Он всем помогает. И тебе поможет.
Аня разглядывала женщину сквозь слёзы. Та вытерла ей лицо уголком платка, поправила подушку.
— Меня Галиной зовут. А тебя?
— Аня…
— А у меня внучка Аней была. — Голос тёти Гали дрогнул. — Давно это… А ты теперь как родная. Не одна ты, слышишь?
Утром случилось невероятное. Тётя Галя принесла в отдел кадров бумаги — оформила временную опеку. Главврач ахнул:
— Да вы с ума сошли, бабушка! Это же ответственность!
— А у меня, милок, и так жизнь за плечами, — махнула она рукой. — А девочке жить надо.
Операция шла семь часов. В коридоре тётя Галя сидела, не шевелясь, сжимая в потных ладонях старую фотокарточку — на ней смеялась её Анюта.
Когда хирург вышел, его белый халат был мокрым от пота.
— Вытащили… — он провёл рукой по лицу. — Сердце слабое, но бьётся. Ваша бабушка герой, — кивнул он Ане.
В тот день плакали даже санитарки. Потому что иногда одно чужое сердце вдруг становится родным.
Год спустя Аня в накрахмаленном фартуке и с медалью «За успехи в учёбе» читала стихи на школьном празднике. В первом ряду сидела тётя Галя, смахнула слезу кулаком.
Прошли годы. Аня получила диплом медсестры, потом — врача. В день защиты диссертации она принесла тёте Гале торт «Прага» и банку домашнего варенья.
— Спасибо, — прошептала, обнимая старушку. — Если б не ты…
— Да ладно, птенчик, — засмеялась та. — Я ведь просто полы мыла. А судьба, видно, другое решила.
Тёти Гали не стало в крещенские морозы. На поминках в больничной столовой собрались все — от уборщиц до главврача. Аня повесила в приёмном отделении табличку: «Процедурный кабинет имени Галины Степановны Морозовой». Теперь каждый новенький санитар знает: иногда тряпка и ведро — не просто инструменты, а шанс спасти чью-то жизнь.
Аня до сих пор работает в той же больнице. Когда устаёт, достаёт из кошелька потрёпанную фотографию — две Анюты, в белых фартучках, обнявшись, улыбаются в объектив. В такие моменты она точно знает: чудеса случаются. Главное — чтобы кто-то верил в них сильнее, чем все остальные — в невозможное.
