Мне всего двадцать пять. Месяц назад я вышла замуж и, как любая невеста, грезила о новой жизни — чистой, светлой, рядом с любимым, в тёплом доме, полном любви и поддержки. Я всегда считала нашу семью нерушимой. Мама, папа — идеальные супруги, казалось мне. Ни ссор, ни скандалов, ни намёка на измену. Они прожили вместе больше двадцати лет, и я росла с твёрдой верой, что настоящая любовь бывает. Но оказалось, я жила в мире иллюзий.
Сразу после свадьбы мама вдруг объявила, что больше не может жить с отцом. Без слёз. Без долгих объяснений. Просто сказала: «Я ухожу». У меня в ушах звенело. Как? Почему? Почему именно сейчас? Я пыталась понять её мотивы, но не находила ответов.
Мой отец — человек спокойный, заботливый. Он никогда не пил, не курил, не повышал голос ни на маму, ни на меня. Он всю жизнь вкалывал, кормил семью, возил маму на отдых, помогал по хозяйству, и вдруг… она заявила, что это не её жизнь. Сказала, что устала быть «домработницей», что хочет «наконец пожить для себя».
Но самое горькое было впереди. Ещё до свадьбы мама начала ремонт в старой квартире, доставшейся ей от бабки. Всё выглядело так, будто она обустраивает жильё для нас с мужем. Я свято в это верила. Даже выбирала обои для кухни, советовалась с ней насчёт мебели, мечтала о нашем семейном гнёздышке. Она слушала меня молча, не обещала ничего, но и не спорила. Я думала — готовит сюрприз.
Отец тоже был уверен, что ремонт — для нас. Он лишь кивал, улыбался, говорил: «Вот, скоро будете жить отдельно, а мы хоть немного отдохнём». Все думали, что мама делает нам подарок. Все, кроме неё самой.
Когда ремонт закончился, мама собрала вещи и просто уехала. Сказала отцу, что уходит навсегда, и поселилась в той самой квартире. Без спасибо, без объяснений, без оглядки. А я… Я стояла, как громом поражённая, и не верила, что это не кошмарный сон.
Я пыталась говорить с ней, втолковать, что нам с мужем негде жить. Что мы рассчитывали начать жизнь с чистого листа именно в этом доме. Что я всегда верила — она наша опора. Но её взгляд был холоден, как сибирский ветер.
«Я тебе ничего не должна, — ровно сказала мама. — Это моя квартира. Я её получила в наследство. Я работала, я делала ремонт, я буду тут жить. Хватит. Я больше не бесплатная кухарка. Надоело стирать, готовить, жертвовать собой. Хочу жить — одна».
Мне хотелось закричать. Напомнить ей, как часто мне была нужна её поддержка, как мы с отцом вытаскивали её из депрессий. Спросить: а кто мы для неё все эти годы? Просто обуза?
Отец сник. Он не упрашивал, не удерживал. Только смотрел ей вслед, как человек, у которого отняли последнюю надежду. Он не понимал, как женщина, с которой он прожил полжизни, могла так — тихо, без эмоций, развернуться и уйти.
Сейчас мы с мужем живём у его родителей. Временно, но я не знаю, как долго это продлится. Ищем жильё, перебираем варианты, но обида не уходит. Не из-за квартиры — её жалко, но не так. А потому что все эти годы она, оказывается, тихо ненавидела свою жизнь, а мы не замечали. Потому что она больше не считает нас семьёй. Потому что предательство родного человека — это рана, которая не заживает.
Может, со временем я её пойму. Может, разгляжу в её поступке отчаянную смелость. Но сейчас — лишь пустота внутри. Мама разрушила всё, во что я верила с детства. И никакой ремонт, никакая квартира не стоят этой трещины, что теперь навсегда пролегла между нами.