Скандал в деревне из-за тёти
— Как ты посмела выгнать их за дверь? Это же твоя родная тётя Галина и двоюродная сестра Варя! Им и без того несладко – Варя развелась, одна сына растит! — голос мамы, Нины Петровны, дрожал от возмущения, а в углах глаз поблёскивали слёзы.
А теперь ещё и по деревне слухи поползли – мол, я, Анастасия, бесчувственная, вышвырнула родных на мороз. Соседи шепчутся, знакомые смотрят искоса, а я уже задыхаюсь от этой грязи. Да я не чудовище! У меня были причины показать им на дверь! Но кто станет слушать, когда куда проще осудить, чем разобраться? Устала оправдываться, но терпеть молча – сил нет. Надо рассказать, как всё было.
Началось всё месяц назад, когда тётя Галина и Варя с её сыном Тимофеем заявились к нам в дом. Варя недавно развелась с мужем, который, по её словам, был «не подарок». Осталась одна с пятилетним Тимкой, без работы и без жилья – квартиру забрал бывший. Тётя Галя, её мать, тоже решила перебраться из города в деревню – «в душной квартире жить надоело». Позвонили, попросились пожить у нас, пока не найдут, где приткнуться. Я, конечно, не отказала – родня же. Мы с мужем живём в просторной избе, своих двое детей, но место найдётся. Думала, недельку-другую перекантуются. Ох, как я ошиблась.
С первого же дня тётя Галина повела себя так, будто это её дом. Передвигала мебель – «так уютнее», лезла на кухню, ворчала над моими щами: «Настя, ты что, без чёрного перца варишь?» Я терпела, улыбалась сквозь зубы, но внутри уже закипала. Варя, вместо того чтобы искать работу или жильё, целыми днями утыкалась в телефон или ныла, как ей тяжело. Её Тимка, конечно, мальчишка неплохой, но носился по дому, словно вихрь, ломал игрушки наших детей, а Варя только руками разводила: «Ну он же маленький, чего ты хочешь?» Я предлагала помощь – найти вакансии, посидеть с ребёнком, пока она на собеседованиях. Но в ответ слышала: «Настёнка, не грузи меня, мне и так тошно».
Через две недели я поняла – уезжать они не собираются. Тётя Галина заявила, что хочет остаться в деревне насовсем, и начала намёками ронять: «Вот если бы вам пристройку сделать…» Варя подхватила: «Да, Настя, вам же дом от бабушки достался, а мы с Тимкой что, под забором жить будем?» Я остолбенела. То есть я теперь обязана их кормить и поить, потому что они «несчастные родственники»? Мы с мужем годами вкалывали, чтобы дом привести в порядок, детей поднимали, кредиты платили. А теперь я должна делить кров с теми, кто даже спасибо не скажет?
Попробовала поговорить по-хорошему: «Галя, Варя, мы рады помочь, но вам надо своё место искать. Не можем же мы так жить вечно». Тётя всплеснула руками: «Настенька, ты нас что, на улицу выгоняешь? Я же тебе родня!» Варя зарыдала, Тимка заныл, и я почувствовала себя последней дрянью. Но знала – если не поставлю точку, они так и будут сидеть у нас на шее. В итоге дала им неделю на поиски жилья и предложила оплатить первый месяц аренды. Но они обиделись и ушли к знакомым, бросив на прощание: «Ещё пожалеешь, Настя».
И теперь деревня гудит. Мать примчалась ко мне в слезах: «Надюха, как ты могла? Варя одна, с ребёнком, а ты их выставила!» Пыталась объяснить, что не выгоняла, а просила взять жизнь в руки. Но мать только качала головой: «По всей деревне уже разнесли, что ты родню не уважаешь». Соседки перешёптываются, кто-то даже буркнул, что я «на свою голову беду накликала». А мне обидно до слёз. Я не каменная, я помогала! Но почему я должна жертвовать домом, своими нервами, чтобы другим было удобно?
Муж меня поддержал: «Настя, ты права, мы не обязаны их содержать. Они взрослые, пусть сами решают». Но даже его слова не снимают камень с души. Чувствую вину, хотя знаю – поступила правильно. Варя могла бы найти работу – в деревне вакансии есть, да и до города рукой подать. Тётя Галя могла бы вернуться в свою квартиру или хотя бы не хозяйничать в моём доме. Но они выбрали роль жертв, а я теперь – злодейка.
Иногда думаю – может, стоило потерпеть? Дать им ещё месяц, помочь сильнее? Но потом вспоминаю, как тётя Галя выкидывала мои старые фотографии – «мешаются», как Варя даже не извинилась, когда Тимка разбил нашу китайскую вазу. Нет. Не могу так. Мой дом – мой покой, моя семья. И я не позволю ему превратиться в приют для тех, кто не хочет шевелиться.
Мать говорит, что должна извиниться, позвать их обратно. Но не стану. Пусть шепчутся, пусть сплетничают. Я знаю, почему так поступила, и мне не стыдно. Варя и тётя Галя – родня, но это не значит, что я обязана тащить их на себе. Желаю им найти свой путь – но не за мой счёт. А слухи… Пусть идут лесом. Я живу не для пересудов, а для своей семьи. И точка.
