Сегодня снова ссора с мамой – кричала, что я бессердечная, выгнала тётку Галю и двоюродную сестру Катю с её сыном Мишей. “Как ты могла, Машенька? Они же родня! Кате и так тяжко – развелась, ребёнка одна поднимает!”, – рыдала мама. А по деревне уже пошёл шёпот: “Марья Ивановна родню на порог выставила”. Соседи переглядываются, бабки у подъезда перешёптываются. А мне просто тошно от всей этой истории. Но ведь были же причины! Вот только кто в деревне разбирается, когда проще осудить?
Всё началось месяц назад. Тётя Галя с Катей и пятилетним Мишкой приехали к нам. Катя после развода – муж, по её словам, “не подарок” – осталась без квартиры (бывший забрал) и без работы. Тётя Галя за компанию – в городе, мол, “душно”. Попросились пожить, пока не устроятся. Ну как откажешь? Дом у нас большой, двое своих детей, но место нашлось. Думала, на недельку-другую. Ох, как я ошибалась…
С первого дня тётя Галя вела себя как хозяйка: “Марья, ты почему шторы так повесила? Солнце слепит!”, “Щи без лаврушки – это же просто вода!” Катя целыми днями в телефоне сидела, но жаловалась непрестанно: “Жизнь – боль”. Её Мишка, конечно, парнишка хороший, но носился, снося всё на пути, а Катя только вздыхала: “Он же ребёнок!” Предлагала помощь – вакансии поискать, с Мишкой посидеть. В ответ: “Не приставай, мне и так худо”.
Через две недели стало ясно – уезжать они не собираются. Тётя Галя завела разговор о “маленькой пристройке”, а Катя подхватила: “Тебе дом от бабушки достался, а мы с Мишкой по подворотням шляться будем?” Я обомлела. То есть я теперь обязана их содержать? Мы с мужем годами вкладывались в этот дом, кредиты платили. А они даже “спасибо” сказать не могут!
Попробовала поговорить по-хорошему: “Вам надо своё жильё искать”. Тётя Галя как всплеснёт руками: “Ты что, на улицу нас? Родную тётку?” Катя в слёзы, Мишка захныкал – и я почувствовала себя исчадием ада. Но понимала: если не пресечь, они у нас на шее вечно сидеть будут. Дала неделю на поиски, предложила первый месяц аренды оплатить. Они обиделись, ушли к знакомым, бросив: “Пожалеешь, Марья!”
Теперь вся деревня судачит. Мама в слезах: “Как ты могла? Катя одна с ребёнком!” Объясняла, что не выгоняла, а просила за свою жизнь отвечать. Мама только качала головой: “Люди уже говорят, что ты без сердца”. Бабки у магазина шепчутся, что “карму испортила”. А мне обидно до слёз! Я помогала, как могла! Но почему я должна жертвовать своим домом, своим спокойствием?
Муж поддержал: “Ты права, они взрослые люди”. Но всё равно тяжело. Может, надо было потерпеть? Но вспоминаю, как тётя Галя мои вещи перекладывала “как удобнее”, а Катя даже не извинилась, когда Мишка люстру разбил. Нет. Мой дом – моя крепость. Не собираюсь его в ночлежку превращать.
Мама требует, чтобы я их вернула. Не буду. Пусть сплетничают. Катя могла бы работать – в колхозе руки нужны, да и в райцентре недалеко. Тётя Галя могла в своей квартире жить, а не хозяйничать у меня. Но они выбрали роль жертв. А я теперь – “чудовище”.
Что ж. Пусть говорят. Я знаю, почему так поступила. Родня – родней, но на шее сидеть – это уже слишком. Желаю им устроиться, но не за мой счёт. А пересуды… Переживём. Я ради своей семьи живу, а не ради сплетен. Точка.
