«Всё в порядке» – и слёзы до утра
– Мам, что с тобой? – Света дёрнула мать за рукав. – Почему молчишь? Я же спрашиваю!
– Ничего, дочка, – Анна Степановна вытерла руки о фартук и отвернулась к окну. – Просто устала немного.
– Какая усталость? Ты же дома целый день! – голос дочери звенел раздражением. – Полчаса объясняю про переезд, а ты будто не слышишь.
– Слышу, слышу. Новую квартиру берёте – молодцы.
Света фыркнула и плюхнулась на кухонный стул, где стояли нетронутые чашки с остывшим чаем.
– Мам, ну посмотри на меня! Что случилось?
Анна Степановна медленно повернулась. В глазах – невыплаканные слёзы, но она сжимала губы, не давая им вырваться.
– Говорю же, всё нормально. Рассказывай дальше про квартиру.
Дочь пристально разглядывала мать. Что-то было не так: лицо осунулось, под глазами – синяки от бессонницы.
– Мам, а где папа? Ещё с дачи не вернулся?
– Папа… – Анна Степановна запнулась. – Задерживается. Дела там, в саду.
– В январе? – Света удивлённо подняла бровь. – Какие дела зимой на даче?
– Ну… снег чистить, дом проветрить. Холода же.
Дочь нахмурилась. Отец всегда ворчал, что зимой на даче делать нечего – только деньги на электричество тратить.
– Позвони ему. Пусть приезжает, мне с вами обоими поговорить надо.
– Не беспокой его, – резко ответила мать. – Он… занят.
– Чем? – Света достала телефон. – Сама позвоню.
– Не надо! – Анна Степановна выхватила у неё трубку. – Не звони, прошу тебя.
Дочь замерла от такой реакции.
– Мама, что происходит? Поссорились что ли?
– Не ссорились. Всё хорошо, я же сказала.
– Какое «хорошо»! – взорвалась Света. – Ты белая как мел, глаза красные, папы нет – и всё «хорошо»!
Мать стиснула губы и снова повернулась к окну. За стеклом кружились снежинки, укутывая двор в белое одеяло.
– Чай свежий сделать? – перевела тему. – Этот уже холодный.
– Не нужен мне чай! Нужна правда!
Света вскочила и подошла вплотную.
– Мам, я твоя дочь. Если что-то случилось – скажи. Где папа?
Анна Степановна закрыла глаза. В груди – камень, который она носила уже две недели. Две недели молчания, полуправды и притворства.
– Папа… – начала она и замолчала.
– Что с ним? – Света схватила мать за плечи. – Мам, ты меня пугаешь!
– С ним всё в порядке. Не болен.
– Тогда где он?!
Тишина повисла между ними. Мать теребила край фартука, глядя в пол.
– У Людмилы, – выдавила она наконец.
– У какой Людмилы?!
– У Людмилы Геннадьевны. Из соседнего дома.
Света заморгала, будто ослеплённая.
– Что он там делает?
– Живёт, – прошептала Анна Степановна.
Слово упало между ними, как камень в воду.
– Как… живёт? – Света опустилась на стул.
– Ушёл ко ей. Две недели назад. Сказал, что больше не может со мной, что любит её.
– И ты мне говорила «всё хорошо»?!
Анна Степановна повернулась к дочери. Лицо её было мокрым от слёз, которые больше не держались.
– А что я должна была сказать? Что твой отец, с которым мы прожили сорок лет, бросил меня ради соседки? Что я теперь никому не нужная старуха?
– Мам… – Света обняла её. – Почему молчала?
– Не хотела расстраивать. У тебя переезд, работа, свои заботы. Зачем тебе мои беды?
– Какие «заботы»? Дети уже взрослые! Ты – моя мать, твои беды – мои беды!
Мать всхлипнула и прижалась к дочери.
– Светочка, мне так больно. Не знаю, как жить дальше.
– Расскажи всё. С самого начала.
Они сели на диван. Анна Степановна вытерла слёзы платком и заговорила:
– Всё началось месяца четыре назад. Папа стал задерживаться, говорил – «дела». Потом – холодным стал. Раньше спрашивал, как дела, что готовлю. А тут молчит, в телефоне сидит.
Света слушала, не перебивая.
– Думала – устал. На работе у него проект был сложный. Но потом заметила – рубашки новые купил, одеколоном пользуется. А дома – будто чужой.
– И ты ничего не заподозрила?
– Заподозрила. Но думала – может, мне кажется. Столько лет вместе, внуки уже… Казалось – бред.
Анна Степановна снова заплакала.
– А потом встретила эту Людмилу у магазина. Она так странно смотрела, глаза прятала. Тут я и поняла.
– Что?
– Что они вместе. Женское сердце – не обманешь. Пришла домой, а папа собирается. Говорит – «к Николаичу зайду». А сам – как на свидание.
– И ты пошла за ним?
– Да. Стыдно, но пошла. Пошёл прямиком к ней. Поднялся в квартиру.
Света сжала кулаки.
– И что сделала?
– Ничего. Вернулась домой, до утра сидела. Утром он пришёл – будто ничего не было. Завтрак попросил, на работу ушёл.
– Мам, как можно было молчать? Надо было сразу поговорить!
– Боялась, – призналась мать. – Боялась, что если заговорю – он уйдёт. А так – хоть дома был.
– И долго это длилось?
– Месяц. Целый месяц я притворялась, что не вижу. Готовила, стирала. А ночью – в подушку плакала.
Света покачала головой.
– Зачем так мучиться?
– А что делать? Скандалить? Кричать? Думала – может, одумается.
– Но не одумался.
– Не одумался. Две недели назад пришёл и сказал: «Аня, ухожу. Полюбил другую».
Мать затряслась от рыданий.
– Представляешь? За ужином! Как о погоде!
Света обняла её крепче.
– А ты что ответила?
– Ничего. Молчала. Он вещи собрал – и ушёл. А я так и сидела с тарелкой в руках.
– Господи, мам…
– А знаешь, что больнее всего? Что даже не извинился. Будто я ему –
