Любовь и снег
В тот день Лидии Ивановне было не по себе. За окном валил снег, и она мысленно благодарила себя за то, что вчера сходила в лавку — сегодня пришлось бы пробираться через сугробы, а с её больными ногами это стало бы пыткой. Да и давление, кажется, подскочило. Приняв таблетку, она прилегла на диван и закрыла глаза.
«Чего лежу? Щи варить надо», — подумала она, но встать не было сил.
Так уж повелось — первого января к ней приходил сын с женой на обед. Когда-то, при жизни Ванюши, приходил и с внуком. И всегда с порога спрашивал: «Мать, а щи есть? Надоели уже эти оливье». Лидия решила, что ещё немного отдохнёт и встанет. Успеет. Прислушалась к себе — голова вроде прояснилась.
Она открыла глаза и посмотрела на портрет мужа на стене. Повесила его так специально, чтобы видеть, засыпая и просыпаясь. Семь лет прошло, а привыкнуть так и не смогла. Часто вспоминала, разговаривала с ним, глядя на фотографию.
— Тяжело мне без тебя, Мишенька, — прошептала она.
«А помнишь, как забыл подарок на мой день рождения? Цветы под шубой спрятал у вешалки. Нарочно медленно раздевался, чтобы я вышла и спросила, чего копаешься. А ты вздыхал: мол, зря потратился — в трамвае кошелёк стащили. Как же я вспылила! Чувствовала подвох, знала твой вредный нрав, а всё равно поверила.
И упрям же ты был — доводил задуманное до конца. Я уже прикидывала, как без денег месяц прожить.
Пришли гости: сын с женой, твой друг Сергей с супругой, подруга моя Галя. Вино налили, ты тост сказал, а потом протянул коробочку с золотыми серёжками. Мне тогда пятьдесят стукнуло. И так мне стало обидно, что чуть не швырнула их в тебя! А ты хохотал, радовался, что снова меня разыграл». Лидия с укором посмотрела на портрет.
«А как ключи в сугроб кинул, помнишь? Полдень искали, соседи на помощь вышли. Потом подкинул, чтобы я «нашла». Так и не признался, даже перед смертью. Боялся, что соседи осудят? Ведь не только меня дурачил, но и детей…» — мысленно говорила она мужу.
Михаил с портрета слушал молча. Редкий кадр, где он не ухмылялся, а смотрел серьёзно. Лидия вздохнула и села. Голова отпустила.
Она пошла на кухню варить щи. Каждое движение отдавалось болью в коленях. Готовила и вспоминала…
***
Тёплым августовским днём молоденькая Лида сидела перед зеркалом в белом подвенечном платье. Подруга Галка укладывала ей волосы — она училась в городе на парикмахершу. Лида не находила себе места: то улыбалась, то замирала с тревогой в глазах.
Скоро приедет жених, а она всё ещё сомневалась, правильно ли поступила, послушав мать.
«Семья у Фёдора крепкая, хозяйство большое, парень работящий. Кого ещё в нашей деревне найдёшь? Городские своих невест имеют», — уговаривала мать.
И Лида согласилась. Двадцать лет — пора замуж. Галка восхищалась её нарядом, хвалила Фёдора, а у Лиды наворачивались слёзы. Она прислушивалась к каждому звуку за окном — не подъехала ли машина. И радовалась, когда автомобили проезжали мимо.
Но вот мотор заглох под окном, хлопнула дверца. Лида вздрогнула. Сердце забилось, как пойманная синица.
Галка выбежала встречать жениха, требовать выкуп. Мать уже стояла на крыльце…
А Лиду вдруг осенило воспоминанием. Накануне мать послала её в лавку, и там она встретила Михаила. После армии он не вернулся в деревню, уехал в город. Не видела его года три.
Возмужал. Не красавец, но видный, городской уже. Она покраснела под его пристальным взглядом, опустила глаза.
«Опоздал, парень. Не твоя невеста, завтра под венец идёт», — сказала лавочница тётя Капа.
«Это мы ещё посмотрим», — усмехнулся Михаил, не отводя глаз от Лиды.
Она не помнила, как собрала покупки. Выбежала на улицу, и только там смогла перевести дух. А его взгляд не выходил из головы.
Лида прислушалась. Что-то долго торгуются за выкуп. Вдруг дверь распахнулась — и через порог шагнул не Фёдор, а Михаил.
Она вскочила, сердце колотилось так, что, казалось, выпрыгнет из груди. Мать пыталась удержать Михаила, ухватив за рукав. Галка застыла, наблюдая. Михаил вырвался, подошёл к Лиде.
«Не могу без тебя. Пойдёшь со мной? Сейчас?»
Она не могла вымолвить слова. Он подхватил её на руки и понёс к двери. Мать с подругой едва успели отпрянуть. Лида обняла его за шею, прижалась к плечу — будто так и должно было быть.
Так Михаил увёл её из-под венца. Долго потом деревня судачила. А что зря пропадать? Пришёл Фёдор пьяный, еле на ногах стоял. Посмотрел на них и ушёл.
Позже Михаил рассказал, как ходил к нему.
«Не дам вам жить. Всё равно отниму её. Убей меня сейчас, если сможешь».
Фёдор струсил — не потягаться ему с Михаилом.
После свадьбы уехали в город. Сначала жили в общежитии, потом Михаилу дали квартиру от завода. Спали на полу, на матрасе. А как были счастливы! Двоих детей вырастили. Дочь замужем, в Германии живёт. Сын здесь, внук уже в институте учится. Ни разу не пожалела Лида, что сбежала тогда с Михаилом. Любили крепко.
И всё время он её разыгрывал. Такой уж нрав. Лида сердилась, но за всю жизнь так и не научилась распознавать его шутки.
Даже когда сердце прихватило, он шутил: «Да ладно, это я притворяюсь, чтобы ты пожалела». А она видела — больно ему, плакала, гладила его по руке. «Скорая» тогда долго ехала — снегопад, дороги замело. До больницы не довезли…
***
Лида вздохнула, смахнула слезу и выключила плиту. Что на неё нашло? От воспоминаний голова снова заныла, будто молотком стучали в висках. Она прилегла на диван.
«Вот, Мишенька, сеБабушка Лида закрыла глаза и улыбнулась, будто там, за порогом памяти, её уже ждал Михаил, чтобы снова подхватить на руки и унести туда, где нет ни боли, ни разлуки.
