**БЕСПРИЗОРНИЦА**
Ангелина росла, как былинка у дороги — забытая, никому не нужная. Ни ласки, ни доброго слова, только холод и равнодушие. Одежду ей доставали по знакомым — рваную, с заплатками, сквозь дыры проглядывали бледные колени. Сапоги вечно промокали, то снег набьёт, то подмётка отвалится. Чтобы не возиться, мать стригла её «под горшок», но волосы всё равно торчали в стороны, будто отражая хаос её жизни.
В садик Ангелина не ходила. Может, и мечтала — о тепле, игрушках, детском смехе… Но родителям было не до того: важнее было раздобыть новую бутылку. Отец с матерью пили, ругались, дрались. Когда они исчезали в поисках выпивки, девочка пряталась — в подъездах, на чердаках. Она рано поняла: чем меньше тебя заметят, тем безопаснее. Если не успевала убежать — потом скрывала синяки.
Соседи шептались. Ругали Нинку — мать девочки, которая когда-то была хорошей, а теперь связалась с отбросами. Ангелину жалели, но ничего не делали. Кто-то подсовывал хлеб, кто-то — старый свитер, но если вещь была приличной, мать тут же сбывала её за копейки, а деньги пропивала. Так и бегала Ангелина — в лохмотьях, босая, вечно голодная.
В школу она пошла с опозданием. И вдруг оказалось, что там — спасение. Училась легко. Выводила буквы старательно, читала запоем всё, что попадалось. В библиотеке засиживалась до темноты, листая страницы, словно священные тексты. Учителя удивлялись: откуда в этой замкнутой, забитой девочке столько света?
Но одноклассники её не приняли. Не понимали. Боялись. Лохмотья, торчащие волосы, молчание — всё делало её изгоем. Она не смеялась, не шутила, не знала, как играть. А главное — её родители. Дети передразнивали пьяную Нинку и дразнили Ангелину «беспризорницей». Так и прилипло. Сначала шёпотом, потом — в открытую. Через несколько лет никто и не помнил её настоящего имени.
Учителя видели несправедливость, но молчали. Одни — боясь испортить отношения с «приличными» родителями. Другие — из-за бессилия. Третьи — просто привыкли. А Ангелина пряталась.
Её убежище — старый парк за школой, у заросшего пруда. Там, под вековым дубом, она проводила часы, а иногда и ночевала, когда дома было невыносимо. Бездомные кошки и псы скрашивали одиночество. С ними она делилась едой, разговаривала, обнимала их. Только здесь, под шелест листвы, она могла дышать.
Отец умер, когда ей исполнилось четырнадцать. Замерз в сугробе, пьяный. На похоронах — только мать и Ангелина. Нинка рыдала, билась в истерике, а дочь стояла безмолвно. Ни слёз, ни слов. Лишь тихое облегчение… и стыд за него.
После смерти отца мать совсем потеряла рассудок. Крики, забытые дни, пьяные метания. Она порой не узнавала дочь. Ангелина начала подрабатывать — мыла полы, носила воду, убирала. Соседи бросали мелочь. На эти деньги она покупала книги по медицине — верила, что однажды спасёт мать.
А в школе стало ещё хуже. Кто-то узнал, что Ангелина подрабатывает уборщицей — и травля усилилась. Особенно старалась Алёна — королева класса, дочь местного чиновника.
— Эй, беспризорница! Опять в грязи копошиться? — кричала она вдогонку, когда Ангелина спешила после уроков.
Девочка молчала. Училась не слышать. Но каждое слово впивалось в душу, как гвоздь.
— За что? — шептала она дворняге, что теребила её юбку. — Что я им сделала? Разве это справедливо?..
А потом появился он. Артём Лужков. Новенький. Высокий, крепкий, с тёмными волосами. Приехал с семьёй из Ростова. Спортсмен, умный, немногословный. Все девочки вздыхали по нему. Ангелина — тоже. Но скрывала это. Каждый раз, когда он проходил мимо, сердце сжималось, щёки горели. Она молилась, чтобы никто не заметил.
Алёна сразу решила: он будет её. Дорогие платья, макияж, французские духи — она не оставляла шансов конкуренткам. Ангелина даже не мечтала.
Однажды, опоздав на урок из-за матери, она вбежала в кабинет и уронила учебник по психиатрии. Алёна подняла его.
— Что это у нас? «Психиатрия»? Ты уже совсем поехала, как твоя мамаша?
И Ангелина не выдержала. Стиснув зубы, чтобы не закричать, выбежала из класса. На ходу толкнула Артёма. Он обернулся — ничего не понял.
Она добралась до парка. До дуба. Упала в снег. Рыдала.
И вдруг увидела: собака пошла по льду. Лёд треснул. Пёс провалился.
Ангелина бросилась спасать. Скинула куртку. Поползла. Ухватила собаку за шерсть — и сама провалилась. Ледяная вода обожгла лёгкие. Пёс метался рядом. Силы таяли. И вдруг — чьи-то руки вытащили её. И собаку тоже.
На берегу стоял Артём.
— Пойдём. Моя мать врач. Ты замёрзла, — сказал он, снимая куртку и укутывая её.
Ангелина только кивала, дрожа.
На следующий день они пришли в школу вместе.
— Ты что, серьёзно?! — взвизгнула Алёна. — Она же беспризорная!
Артём спокойно ответил:
— Беспризорными бывают только души. И твоя — самая нищая из тех, что я видел.
Алёна отпрянула. В классе повисла тишина. Ангелина села за парту. Впервые — не одна. Впервые — с поднятой головой.
Теперь у неё был кто-то, кто видел в ней человека. А ещё — Марта. Та самая собака, которую они спасли. Оставшаяся жить у Артёма.
Иногда жизнь всё же даёт шанс тем, кто умел ждать.
