В один из серых вечеров, разбирая хлам в родительской квартире, Алиса наткнулась на разговор, который перевернул её жизнь. Она сидела в своей комнатке, когда до неё донёсся встревоженный голос матери с кухни:
— Алиса, может, вернёшься к нему? Ну что ты устроила — всё бросила и смылась?
— Мам, я же говорила, это ненадолго, — устало ответила Алиса. — Квартиранты скоро освободят бабушкину квартиру в Казани, я туда перееду. Не хочу вам мешать.
— Да какая мешанина, Алиса? — голос матери дрожал. — Жили вы с Димой, всё было нормально. Не бухал, не гулял. Чего тебе ещё? Научитесь уступать, не первые же дни вместе!
Алиса горько усмехнулась, глядя в окно, за которым моросил осенний дождь. Внутри у неё бушевала буря. Как объяснить матери, что её брак был как жизнь под микроскопом?
— Мам, ты не представляешь, как я жила, — голос её задрожал. — Ты закрываешь шторы на ночь? У вас с папой в спальне только вы двое или ещё толпа народу? Если вам захотелось личного, об этом знает весь двор? Нет? А у меня было именно так! Я будто в аквариуме — каждый мой шаг, каждый вздох на виду. Не удивлюсь, если весь квартал в курсе, какого цвета у меня бельё или… — она замолчала, — чем мы с Димой занимались ночью. И это нормально?
Мать онемела. Алиса продолжала, не в силах остановиться:
— А знаешь, кто всем разносит эти сплетни? Мой муж! Тот самый, от которого я сбежала и к которому не вернусь. Он не умеет держать язык за зубами! Я ему: «Дима, это только между нами», а через час уже все в курсе. Он смотрит невинными глазами: «Ну я же по секрету, что такого?» — Алиса сжала кулаки. — В последний раз он устроил скандал, орал, что так привык, что его мама не со зла, просто волнуется. А зачем, скажи мне, его маме знать, в какой день мы планируем зачать ребёнка?!
Мать ахнула, прикрыв рот ладонью.
— Да, мам, так и было! — Алиса почти кричала. — Звонит мне его мать и спрашивает, как прошло, переживает за внуков. Даже к бабкам ходила, травы мне подкидывала через Диму, чтобы в чай подмешивал! Это был последний гвоздь. Я больше не могу! Иду по улице, а люди ухмыляются, будто знают, чем мы с Димой занимались вчера. У меня уже паранойя! Его мать звонит и заботливо интересуется, стою ли я в позе берёзки после… ну, ты поняла. Хватит!
Алиса замолчала, тяжело дыша. Мать смотрела на неё в шоке, не зная, что сказать.
— А сюрпризы? — продолжила Алиса тише. — Никаких сюрпризов. Он всё проболтает! Подарит что-то, а я уже месяц как знаю от соседки, что он собирается купить. Хорош парень, да, не пьёт, не курит, работяга. Но этот его рот… Я больше не выдержу.
Отец, обычно молчаливый, вдруг влез в разговор:
— Хватит, мать, козлить девку! — его голос был твёрдым. — Сказала не может — значит, не может. Кто её поддержит, если не мы? Живи, доча, сколько нужно.
Он повернулся к Алисе, смягчив тон:
— Знавал я таких, как твой Дима. У нас на заводе один был, Балаболкой звали. Никакой тайны ему не доверишь — мигом разнесёт. Говорил, у них вся семья такая, от деда пошло. Может, врал, хрен его знает. Но жить с таким — ад.
Алиса кивнула отцу и ушла в комнату. Она любила свою уютную квартиру, где всё было пропитано теплом. Но жить с Димой, который разрушал её приватность, было невыносимо.
В дверь постучали. Мать вошла, теребя края фартука.
— Алиса, ты правда на развод подаёшь?
— Мам, дай подумать, — вздохнула Алиса. — Но скорее всего, да. Он не изменится.
— А вдруг исправится? — с надеждой спросила мать.
— Не исправится, — отрезала Алиса. — Думаешь, мне легко?
Мать ушла, а Алиса плюхнулась на кровать и разревелась. Она не ожидала, что её брак с Димой, таким надёжным и добрым на вид, закончится так. Ещё до свадьбы были звоночки: однажды они ночевали на даче, а потом все тётки со двора начали ей улыбаться и кокетливо подмигивать. Свекровь как-то обронила, что нынешние девки «ветреные», а Алиса — «чистая, хорошая». Спустя годы, в пылу ссоры, свекровь ляпнула, что знала о невинности Алисы ещё до свадьбы.
— Ты рассказал своей матери?! — орала тогда Алиса.
— Ну и что? Она так радовалась! — отвечал Дима, не понимая её ярости.
Это был последний гвоздь. Алиса поняла — всё.
Прошло три месяца. Алиса переехала в другой район Казани, подальше от дома, чтобы начать с чистого листа. И не ожидала встретить там Диму.
— Привет, Алиска, — он стоял у подъезда, переминаясь с ноги на ногу.
— Привет, — холодно ответила она.
— Поговорим?
— А ты записывать не начал? — съязвила Алиса. — Чтобы потом всем пересказать слово в слово?
Дима покраснел.
— Я хотел извиниться. Я всё понял, Алиска. Хватит дурака валять. Мне без тебя плохо. Я исправлюсь.
— Мне тоже без тебя плохо, — призналась она, но тут же добавила: — Но ты сам выбрал. Не можешь молчать — всё, конец.
— Ты на развод подала? — тихо спросил он.
— Да.
— У тебя кто-то есть?
— Никого, — отрезала Алиса. — Но надеюсь, появится. И он, в отличие от тебя, будет помалкивать о наших делах. Проваливай, Дима.
Она развернулась и ушла, чувствуя, как сердце рвётся на части. Весь вечер она ждала звонков свекрови, друзей, соседей — все должны были начать её пилить, мол, как она посмела бросить такого «золотого» Диму. Но телефон молчал. Ни на следующий день, ни через неделю — никто не позвонил.
А вот Дима стал появляться каждый день. То у подъезда, то в кафе напротив.
— Ты что тут делаешь? — спросила она однажды.
— Я в отпуске, Алиска, — ответил он, глядя в сторону.
Отпуск кончился, а он всё крутился рядом.Свекровь звонила, спрашивала, как дела, но о сыне — ни слова, пока однажды не сдалась: “Алиса, а ты Диму не видела?” — и Алиса неожиданно поняла, что, возможно, он действительно изменился.
