**Под дождём одиночества**
Жена моя, Анастасия, вдруг стала вести себя странно. То ворчит, что я тарелку не помыл, то кричит, что носки валяются не там, где надо. Говорит, устала за мной убирать. А главное — не могу купить ей новый «Ладу Гранту». Я понял: дело не во мне. Не ради меня она вдруг записалась в фитнес-клуб и сменила весь гардероб. И вот — Анастасия ушла к другому… Прошёл год. Как-то утром раздался звонок в дверь. Я накинул халат, открыл — и обомлел.
Тяжёлые тучи ползли по небу, закрывая солнце, будто кто-то закрашивал его серой краской. Дождь стучал по лобовому стеклу, а я ехал по улицам нашего старинного городка на Оке. Ветер выл всё громче, но в машине было тепло, радио тихо играло какую-то мелодию. За окном — только холод и тоска, от которой на душе скребло.
Улицы опустели, редкие машины мелькали вдали. Сколько кругов я уже нарезал? Дома сидеть не хотелось, ноги сами привели к машине. За рулём я любил размышлять, раскладывая жизнь по полочкам, как пазл, в котором не хватает главных кусков. Свернул на узкую улочку подальше от центра, от квартиры, где всё напоминало о прошлом.
Неделю назад вернулась Анастасия. Её появление всколыхнуло старые раны. Она думала, что я растаю от её слёз, прощу предательство, забуду оскорбления. А когда уходила, вылила на меня ушат грязи — называла лузером, ни на что не годным мужиком. Разве такое забудешь?
Год назад она устроила скандал на пустом месте. Кричала, что устала от беспорядка, от того, что я забываю её просьбы, что не могу дать ей «нормальную жизнь». «Три года без отдыха за границей! Даже в Сочи не выбраться! — швыряла мне в лицо. — Я ухожу к тому, кто даст мне всё!» Я догадывался: её новые платья и походы в спортзал — не для меня. Дома она ходила в застиранном халате, а на людях — как с обложки. Я не стал удерживать. Пережил, выпил с друзьями, но быстро взял себя в руки.
На работе женщины, узнав, что я холост, зашевелились. Им не нужны были дорогие подарки — лишь бы рядом был мужчина. А я считался завидным холостяком: своя квартира, машина, без алиментов. Но ни одна не тронула сердце. Друзья тоже отдалились — их жёны боялись, что я уведу их мужей «в загул».
Детей у нас с Анастасией не было. Я не переживал — не у всех сразу получается. Она даже проверялась, врачи сказали — всё в порядке. Но при разводе выпалила: «Ты ни на что не способен! Даже жену себе выбрал бесплодную!» Это резануло, как нож. Но если бы она осталась — простил бы. Однако она ушла.
А потом — тот звонок в дверь. Открыл — стоит Анастасия, в слезах, умоляет простить. «Я ошиблась, поняла, что люблю тебя», — твердила она. Я ответил, что простил, но забыть не смогу. Как принять ту, что гуляла с другим, а вернулась, потому что её бросили? «Ты бы пустила меня, если б я ушёл?» — спросил я. Она молчала. Велел ей забрать вещи и исчезнуть. «Мне некуда идти», — прошептала она. «А к бабке в деревню?» — бросил я.
Тогда я, как и сегодня, кружил по городу до ночи. Решил: если она дома — попробуем начать заново. Но квартира была пуста. И я не расстроился. Понял — ничего бы не вышло. Она вернулась от безысходности, а потом снова бы ушла. Как после этого доверять?
Дождь усиливался, дворники едва справлялись. Я ехал, разговаривая сам с собой. Решил заехать на заправку, потом домой. У светофора заметил женщину под деревом. Она стояла, промокшая, глядя в никуда. Светофор переключился, но я сдал назад. «Садитесь! Куда вас подбросить?» — крикнул я. Она медленно повернулась. Слёзы или дождь на лице? «Не могу тут стоять», — поторопил я. Она села. «Обивка промокнет», — подумал я, включая подогрев.
Она вытерла лицо салфеткой из бардачка. «Куда вам?» — спросил я. «Не знаю», — тихо ответила она. Голос был мягким, но пустым. «Влип», — мелькнуло у меня. «На вокзал», — вдруг сказала она. «От мужа сбежали? К родным едете?» — спросил я. Она посмотрела удивлённо. «Муж ушёл два года назад. Мамы нет — умерла от сердца. Подруги отвернулись, когда я просила в долг. А деньги уже не нужны».
Я замолчал. «Ребёнок?» — осторожно спросил. «Умерла. Продала квартиру, лечила в Германии. Не помогло». Глаза её были сухими, но в них — бездна. «Сколько было?» — «Завтра бы исполнилось тринадцать. Купила билеты на море — она мечтала».
Мы заехали на заправку, выпили кофе. Мужчина за соседним столиком пялился на неё. Я пересел, закрыв её собой. «Дочка любила чипсы, — вдруг сказала она. — Когда перестала их есть, я поняла — конец». — «Как ты это пережила?» — вырвалось у меня. — «У меня внутри пусто», — она прижала руку к груди.
Мы поехали дальше. От неё пахло дождём и чем-то лёгким. Анастасия душилась густыми духами, от которых болела голова. Эта же молчала, словно призрак. «Батюшка говорил, до сорока дней душа рядом, — вдруг сказала она. — Я чувствую её. Как думаешь, она поедет со мной на море?» Я представил худенькую девочку в поезде.
У вокзала я дал ей деньги. «На потом», — сказал я. Она ушла.
Дождь кончился. Я закрыл глаза — и вдруг увидел её перед машиной. «Передумала?» — спросил я. «Ты не дал номер. Как я верну деньги?» — она улыбнулась, и сердце моё дрогнуло. «Ты прав, от себя не убежишь. Море без неё — не то», — сказала она.
Я завёл мотор. Она уснула, прислонившись к окну. Мы никуда не спешили. Два одиночества. Одна надежда.
**Вывод:** Иногда самые тёмные тучи приносят не только дождь, но и встречу, которая меняет всё.
