Любовь сквозь года
В село приехала новая семья. Как раз достроили новую школу. Старый директор ушел на пенсию, а на его место прибыл Родион Петрович с женой-математичкой и шестнадцатилетней дочкой Аней.
Аня была непохожа на деревенских девок — стройная, с аккуратно заплетенной косой, в чистой обуви, которую даже осенью умудрялась отмыть в луже перед школой.
— Аньке делать нечего, в грязи копается, — смеялись над ней местные, но вскоре и сами стали мыть сапоги у крыльца.
Потому что парни глаз не сводили с аккуратной городской девочки.
А в селе жил Витька — высокий, плечистый, работящий. Со школы ушел после восьмого класса, косил с мужиками сено, да так ловко, что бабы ахали: стога у него выходили — загляденье.
С девчонками Витька был лёгок на подъем — с четырнадцати крутил романы, а к семнадцати и под стогами любовь закручивал.
— Витька наш — бабник первой руки, — посмеивались мужики, а он только усмехался.
Но все изменилось, когда он увидел Аню. Она шла с матерью в сельпо — вся ладная, чистенькая, будто не из этого мира.
— Это что за диковина у нас завелась? — спросил он у своего приятеля Гришки.
— Директорские. Отец — новый завшколой, а это Анька с мамкой.
С той минуты Витька будто подменился. Бросил все гулянки, словно и не было их никогда. Впервые в жизни сердце екнуло так, что аж дыхание перехватило.
Он не решался подойти — Аня была еще девчонка. Наблюдал издалека, но в селе все быстро смекнули: Витька запал.
Пришла зима. Река встала, ребятня гоняла на «снегурках», привязанных к валенкам. Девчонки на лед не выходили — не умели.
И вдруг — чудо. Аня вышла на лед в настоящих коньках. Как она скользила! Крутилась, пируэты выписывала — все замерли, глаз не оторвать.
Витька не видел, как она вышла. Возвращался с работы и вдруг услышал крики:
— Тонет! Анька!
Он бросился к реке. У противоположного берега — полынья. Аня барахталась, ломая тонкий лед.
— Ключ там бьет, лед слабый! — мелькнуло в голове.
Не раздумывая, он рванул вперед. Скинул фуфайку, пополз по льду. Увидел ее испуганные глаза, схватил ремень, кинул ей.
— Держись!
Вытащил. Донес до дома на руках — мокрую, дрожащую.
Вечером к нему пришла мать Ани:
— Спасибо, Витенька. Аня просила… зайти к нам. Температура у нее.
Он пошел. Аня лежала в постели, слабо улыбнулась, протянула горячую руку.
— Если бы не ты…
Слеза скатилась по щеке. Он вытер ее пальцем.
С тех пор приходил каждый вечер. Сидели в ее комнатке, говорили — вернее, она говорила, а он слушал, зачарованный ее голосом.
Ане исполнилось шестнадцать. Они гуляли, держались за руки, а потом он впервые поцеловал ее.
А потом — армия.
— Вернусь. Жди.
Но судьба распорядилась иначе.
Горячая точка. Ранение. Нет ноги.
— Не вернусь калекой. Не надо ей это видеть.
Он выписался, уехал в райцентр с соседом по палате. Устроился на завод. Женился на Вере — она сама предложила.
— Давай, Вить, поженимся. Я тебе помогу.
Женился без любви. В сердце — только Аня.
Пролетели годы. Дочь выросла. Вера умерла. Остался один.
— Пап, переезжай к нам, — упрашивала дочь.
Но он вдруг решил:
— В село хочу. Умереть там.
Приехали. Село заросло, дом полуразрушен.
И тут пришла Аня — постаревшая, с палочкой.
— Идемте ко мне, чайку попьем.
Вечером, когда дочь уснула, он сказал:
— Аня, я не зря приехал. Хочу остаться. Может, у тебя поживу?
Она молчала. Потом кивнула:
— Ладно. На недельку.
Через пять дней он не проснулся.
Аня закрыла ему глаза и заплакала.
Похоронили в родной земле. Рядом с родителями.
Там, где осталась его любовь.
