Глотая слёзы: как я из матери-королевы стала измотанной старушкой
Мне всегда было одиноко в этом мире. С самых малых лет. Родители ушли, когда мне едва стукнуло восемь. Осталась с бабушкой в покосившейся избушке на краю деревни. Она стала мне всем: и матерью, и отцом, и целым миром. Но и её не стало, когда мне исполнилось пятнадцать — тогда я поняла, что надеяться больше не на кого. Только на себя.
После девятого класса вышла замуж. Мечтала об опоре, семье. Родилась дочь — моя крошечная радость, моё солнышко. Муж, увы, оказался не тем, о ком грезила: запил, стал поднимать руку. Сколько ночей провела, затаившись в углу, сколько слёз пролила в подушку! Но в один день осенила мысль: если не ради себя, то ради дочки — уйти. Осталась с ребёнком на руках, без копейки за душой. Но было дело — вырастить, выучить, дать то, чего сама была лишена.
Вкалывала без отдыха. Утром — в пекарне, вечером — мытьё полов в конторе, в выходные — помощь соседям. В любую погоду — хоть пурга, хоть ливень. Дома — улыбка, чтобы дочь не видела усталости. Она росла, хорошела, а я… Я трудилась, чтобы ей ни в чём не отказывать. Куклы, книжки, коньки. Шила платья, жила впроголод, брала в долг — лишь бы у моей принцессы было всё.
— Мамочка, ты у меня самая лучшая! Ты — царица! — говорила она. А у меня сердце расправляло крылья.
Потом — школа, выпускной. Она подбежала с сияющими глазами:
— Мам, я нашла платье! Такое красивое! Всего тысячу рублей…
Тысячу! А у меня за месяц — триста. Но кивнула молча. Продала бабушкины серьги — последнюю память.
Поступила в институт. Я ликовала! Работала ещё больше. Но денег вечно не хватало. Коммуналка, учёба, еда.
— Мам, ты же в Сочи хорошо зарабатываешь? Пришли ещё немного… Тут туго…
А я в Сочи мыла виллы с рассвета до темноты. Спина горела, ноги отекали, руки в цыпках от химии. Но трудилась. Ради неё.
Годы пролетеНо когда внук подрос и однажды обнял меня, шепнув: “Бабушка, ты у меня самая добрая”, я поняла — не зря горели мои глаза от бессонных ночей.
