— Позвони в «скорую», — прозвучал в голове Костаса чей-то голос, и он резко огляделся вокруг.
Эту историю мне рассказал один знакомый.
Часто бывает так: человек поведает о чуде, случившемся с ним, а мы не верим. Киваем, делаем вид, что слушаем, а сами думаем — выдумал, привиделось, принял желаемое за действительное. Какие чудеса? Какие ангелы? Какой Бог? Все это бабушкины сказки, в которые и верить-то смешно.
Да и откуда взяться чудесам в наш век информации и бешеных скоростей? И почему кому-то одному явилось чудо, а остальным — нет? Вот случись такое со мной, может, и я бы поверил.
Так же рассуждал и двадцативосьмилетний Костас. Жил он с матерью, Зоей Тихоновной. Отец умер, когда мальчику было десять. Жениться Костас не торопился. Встречался с тихой девушкой Дашей. Вот купит квартиру, чтобы привести в нее жену, тогда и сыграет свадьбу. Не дело двум женщинам на одной кухне ютиться. Снимать жилье? А зачем спешить? Да и мать одну бросать не хотел.
Старомодный, по нынешним меркам, парень. Работал айтишником. Как-то среди рабочего дня ему позвонила мать. Обычно она его не беспокоила. Если звонила — значит, случилось что-то серьезное. Костас тут же ответил.
— Сынок, — голос матери дрожал, — я ногу сломала… так больно… не могу пошевелиться…
— Где ты? — Костас вскочил со стула, кровь ударила в виски.
— Возле нашего «Магнита» лежу… «Скорую» уже вызвала… Позвонила, чтобы ты знал… а то мало ли…
— Держись, я еду! — Он бросился к двери.
Еще один звонок застал его уже в машине. Мать сообщила, что ее везут в областную больницу. Костас резко развернулся и рванул в другую сторону. В больнице маму уже увезли в операционную. Он сидел в коридоре несколько часов, пока дверь не открылась.
— Завтра приходите, переведем в палату из реанимации, — сказал хирург.
Солнце клонилось к закату, когда Костас вышел из больницы. Заехал в магазин, купил сок и фрукты для матери. Выходя, заметил женщину, которая шла, покачиваясь. «Приличная дама, а пьяная», — мелькнуло в голове. Он дошел до машины, но что-то заставило обернуться.
Женщина вдруг застыла, вытянула руку, словно ища опору, но не нашла ее и рухнула на асфальт. Костас бросился к ней.
Поставил пакет, присел на корточки, тронул за плечо. Без сознания. Прислушался к дыханию — не пьяная. Что делать? В медицине он не разбирался. Вокруг ни души.
— Вы меня слышите? Вам плохо? — Он легонько хлопнул ее по щекам.
«Не поможет. Вызывай „скорую“ и подними ей голову. Подложи что-нибудь», — в голове Костаса прозвучало так отчетливо, что он оглянулся.
Но рядом никого не было. Лишь вдалеке мужчина с пуделем на поводке. Слишком далеко, чтобы его голос был так ясен. А женщина лежала без сознания — точно не она говорила.
Костас достал телефон, вызвал «скорую», объяснил ситуацию.
«Скажи, что у нее инсульт. Пусть торопятся», — снова голос.
Он огляделся. Повторил диспетчеру про инсульт, попросил ехать быстрее. «Это я сам с собой говорю», — успокоил себя.
«Теперь голову приподними. Осторожно», — скомандовал голос.
Под рукой ничего не нашлось. Костас снял рубашку, свернул и подложил под голову женщины. Осталось ждать.
«Разотри ей уши. Сильнее», — снова приказ.
Он принялся растирать ей мочки ушей, пока они не стали алыми. Может, помогло, а может, она и сама приходила в себя, но когда завыла сирена, веки дрогнули.
«Слава Богу, очнулась», — облегченно выдохнул Костас.
Из магазина вышли две женщины, подошли, засыпали советами. Собралась толпа зевак.
Подъехала «скорая». Врачи быстро уложили пациентку на носилки, погрузили в машину.
— Инсульт? — спросил Костас.
— Похоже. Вы врач?
— Нет… просто мимо проходил…
— Все сделали правильно. Голову подняли — хорошо. Надеюсь, успеем, — врач захлопнул дверь, «скорая» рванула с места.
Люди разошлись. Костас отряхнул рубашку, надел. Искал пакет с продуктами — пропал. Наверное, кто-то унес. «Ничего, завтра куплю», — махнул он рукой и пошел к машине.
Дома даже есть не стал. Все думал: что это было? Кто говорил в его голове? Внутренний диалог — дело обычное, но никогда раньше голос не звучал так четко, не руководил его действиями.
Лежал в темноте, пытался вызвать тот голос снова. Но слышал только собственные мысли. «Тронулся, что ли?» — усмехнулся он. В ответ — тишина.
«Наверное, все из-за той женщины. Может, она ведьма какая?» Решив, что это самое логичное объяснение, Костас наконец уснул.
На следующий день он навестил мать. Та жаловалась, как ухитрилась сломать шейку бедра «на ровном месте».
— Придется тебе самому готовить. Ты лучше в столовой питайся, а то я знаю — будешь на бутербродах сидеть. Вчера ужин даже не успела сделать…
— Не переживай, справлюсь. Тебе главное — выздоравливай.
Посидел с ней, попрощался. Спускаясь, вдруг свернул в приемное отделение.
— Вчера вечером привозили женщину с инсультом. Как она?
Его направили в справочную.
«Зачем я это делаю?» — думал он в очереди. В справочной сказали:
— Антонина Михайловна Скрипка, неврологическое отделение, седьмая палата. Посещения пока запрещены.
Костас и не собирался к ней идти. Сам не понял, зачем спросил.
Дни шли. Голос больше не появлялся. «Это были мои мысли, просто в стрессовой ситуации», — успокоился он.
Мать поправлялась, начинала ходить на костылях. Костас навещал ее ежедневно. Однажды, спускаясь по лестнице (лифты вечно заняты), увидел табличку «Неврологическое отделение» и замер.
«Интересно, как та женщина?» — будто кто-то подтолкнул его зайти.
В седьВ палате он увидел Антонину Михайловну — лежала бледная, уголок рта опущен, но глаза светились благодарностью, когда она прошептала: “Спасибо, что услышали моего сына…” — и Костас наконец понял, что чудеса бывают, просто не все умеют их замечать.
