Она сказала «да»
Татьяна Игоревна стояла у окна, наблюдая, как соседка развешивает бельё на балконе напротив. Утренний свет струился по её седым волосам, уложенным в привычную причёску, которую она не меняла сорок лет. В руке дрожала чашка с остывшим чаем.
— Таня, чего застыла? — окликнул её Виктор Семёнович, заходя в комнату. — Завтрак остывает.
Она не обернулась. В отражении стекла видела, как муж поправляет воротник рубашки. Семьдесят три года, а всё ещё держится молодцом. Волосы поредели, но аккуратно зачёсаны, брюки отутюжены, ботинки начищены.
— Слышу тебя, Витя, — тихо ответила она.
Виктор Семёнович подошёл ближе, встал рядом.
— О чём задумалась?
— Да так… Странный сон приснился.
Татьяна Игоревна поставила чашку на подоконник. Во сне она была молодой, лет двадцати пяти, в белом платье стояла перед зеркалом. Мама суетилась рядом, поправляла фату, шептала что-то ласковое. Проснулась с мокрыми глазами.
— Какой сон? — Виктор Семёнович взял её за локоть, повернул к себе.
— Наша свадьба. Только не такая, как была, а другая. Красивая.
Муж нахмурился.
— Что значит не такая? Всё у нас было нормально.
— Нормально, — согласилась Татьяна Игоревна, но голос звучал устало.
Их свадьба прошла в загсе, потом зашли в столовую втроём — она, Виктор Семёнович и его друг в качестве свидетеля. Платье купили готовое, скромное, синее. На фотографиях она улыбалась, но глаза были пустые. Будто смотрела не она.
— Иди завтракать, — сказал Виктор Семёнович. — А то опоздаешь.
Татьяна Игоревна работала в библиотеке тридцать лет. Читальный зал, абонемент, каталог. Тишина и покой. Виктор Семёнович сначала ворчал — зачем жене работать, он и сам прокормит. Но она настояла. Душно было дома.
Завтрак прошёл молча. Виктор Семёнович читал газету, изредка комментировал новости. Татьяна Игоревна ела овсянку, думала о своём. За окном моросил дождь.
— Вечером к Серёже заедем, — сказал муж, не поднимая глаз. — Звонил, звал на ужин.
— Хорошо.
— Людка, наверное, что-то вкусное приготовила. Знаешь, как она умеет.
Сергей — их единственный сын. Женился три года назад на Людмиле, скромной и хозяйственной. Татьяна Игоревна невестку любила, но встречи с ними напоминали о собственной молодости, которая прошла как-то незаметно.
В библиотеке день тянулся привычно. Читатели приходили, уходили, она выдавала книги, расставляла по полкам. В обеденный перерыв села в углу читального зала, открыла томик стихов. Случайно наткнулась на строчки: «А счастье было так возможно, так близко…»
— Татьяна Игоревна, можно вас? — окликнула коллега, молодая девушка Оля.
— Конечно. Что случилось?
— Вот… Не знаю, как быть. Костя предложение сделал, а я сомневаюсь.
Оля села рядом, нервно теребила платок. Глаза красные — видно, плакала.
— В чём дело? Не любишь его?
— Люблю! Очень. Но мама говорит, что он мне не пара. Работа у него простенькая, перспектив нет. А у Артёма Глухова свой бизнес, и он за мной ухаживает.
Татьяна Игоревна взглянула на девушку. Двадцать два года, красивая, вся жизнь впереди. И тот же выбор, который когда-то стоял перед ней.
— А сердце что говорит?
— Сердце… — Оля всхлипнула. — За Костю. Но мама права, наверное. Головой думать надо, а не сердцем.
— Оленька, — Татьяна Игоревна взяла её за руку. — Знаешь, что я тебе скажу? Головой думать, конечно, надо. Но если совсем сердце не слушать, потом всю жизнь будешь жалеть.
— Вы думаете?
— Думаю. И не только думаю — знаю.
После работы Татьяна Игоревна не спешила домой. Побрела по парку, где гуляла в молодости. Здесь они с Виктором Семёновичем познакомились. Он тогда служил в армии, приехал в отпуск. Статный, в форме, девчонки заглядывались.
А она любила Димку Лапина, соседского парнишку. Димка учился в институте, стихи писал, на гитаре играл. Вечерами они сидели на скамейке у дома, он читал ей свои стихи. Мечтали, как поженятся, как будут жить.
Но мама была против.
— Таня, ты с ума сошла? — говорила она. — Этот твой Димка что? Студент, денег нет, работы нет. А Виктор Семёнович — мужчина серьёзный, в армии служит, потом на завод пойдёт. Обеспечит тебя, детей. Надёжный.
— Но я его не люблю, мам!
— Полюбишь. Стерпится — слюбится. Любовь — не главное в браке, главное — уважение.
Виктор Семёнович ухаживал настойчиво. Цветы дарил, в кино водил, о серьёзных намерениях говорил. А Димка… Димка был романтиком. Считал, что если любят, то этого достаточно.
Татьяна Игоревна металась. С одной стороны — мамины разумные доводы, с другой — любовь к Димке, которая жгла сердце.
Решающий разговор случился осенью. Виктор Семёнович пришёл свататься. Сидел в их комнатке, говорил с мамой о будущем. Татьяна Игоревна стояла у окна, смотрела во двор, где под фонарём маячила фигура Димки. Он ждал её, как всегда.
— Ну, Таня, что скажешь? — обратился к ней Виктор Семёнович.
Мама смотрела выжидательно. В глазах читалось: скажи «да», дочка, не порть.
Татьяна Игоревна глянула в окно. Димка всё стоял под фонарём, курил, поднял голову к их окну. Даже на расстоянии она чувствовала его взгляд.
— Да, — тихо сказала она. — Согласна.
Мама облегчённо вздохнула. Виктор Семёнович улыбнулся, подошёл, поцеловал в щеку.
А Димка постоял ещё немного, потом медленно ушёл. Больше под их окнами не появлялся.
Свадьба прошла через месяц. Скромно, без особого размаха. Татьяна Игоревна улыбалась, принимала поздравления, танцевала с мужем. ИДома она развела чай, села на кухне и вдруг осознала, что впервые за много лет теперь уже не будет возвращаться к Виктору Семёновичу — её вещи были упакованы, а завтра утром Димка придёт за ней, чтобы начать ту самую жизнь, о которой они когда-то мечтали.
