**Неудачная операция**
Иван не вышел, а буквально вывалился из машины. Всего три обычные операции, а ощущение, будто всю смену таскал мешки с картошкой. Спина гудела, голова раскалывалась, в глазах стоял туман.
Дома он рухнул на диван, не снимая одежды, закрыл глаза — и вмиг провалился в сон. Разбудил его пронзительный звонок телефона, врезавшийся в сознание, как нож. Шея затекла, подняться не было сил. «Чёрт, похоже, заболел», — подумал Иван, с трудом разлепляя веки.
Телефон замолкал, но через мгновение снова взрывался назойливой трелью. «Надо было давно сменить мелодию». Нехотя Иван достал телефон из кармана куртки.
— Да, — хрипло ответил он, прочищая горло. — Да, — повторил чётче.
— Вань, я в аэропорту. Самолёт через час. У отца инфаркт. Выручи, подмени, а? Больше некому, — в трубке звучал голос коллеги и друга Генки Морозова.
— Я… плохо себя чувствую. Температура. Позови Сергея.
— Да брось, попей кофе, таблетки. У Сергея скандал дома — если возьмёт внеурочное, жена его живьём сожрёт. Леша ещё зелёный. А Петрович две смены подряд не потянет, старый уже. Я быстро, послезавтра вернусь. Выручишь? Отработаю.
«То есть умри, но помоги», — промелькнуло в голове у Ивана.
— Ладно, — сдался он.
— Чего? — переспросил Генка.
— Говорю, отстою смену. Счастливо.
— Ты лучший! Я тебе… — начал радостно Генка, но Иван уже положил трубку.
До ночного дежурства оставалось время. Он принял душ, побрился, выпил крепкий кофе. Стало чуть легче. Ехать обратно в больницу, откуда только что вернулся, не хотелось. «Справлюсь. Может, пронесёт», — подумал Иван, собираясь.
Первые часы в отделении прошли тихо. Сон валил с ног, голова клонилась к столу. Иван встряхнулся, отгоняя дремоту. Ещё одна чашка кофе ненадолго вернула бодрость.
— Иван Николаевич, — раздался голос издалека.
Кто-то тряс его за плечо.
Он всё же уснул. Поднял голову — перед ним стояла медсестра Ольга.
— Мальчика привезли…
— Спускаюсь, — пробормотал он, сбрасывая остатки сна.
Иван плеснул в лицо ледяной воды, пока кипятился чайник, насыпал в кружку три ложки кофе. Обжигаясь, допил, поправил шапочку и пошёл в приёмное.
На кушетке лежал, скрючившись, мальчик лет двенадцати. Иван осторожно осмотрел его.
— Вы мать? — спросил он у бледной, исхудавшей женщины.
— Что с ним, доктор? — она подняла на него огромные, полные ужаса глаза.
— Почему раньше не вызвали скорую? — резко бросил он.
— Я… с работы пришла, он уроки делал. Потом вырвало, температура. Оказывается, живот болел уже давно… — она схватила его за руку. — Скажите, что с ним?!
— Ольга, каталку! — рявкнул Иван, вырывая руку. — Подпишите согласие на операцию.
— Операцию?! У него аппендицит?!
— Перитонит, — ответил он, глядя на неё с жалостью.
В её глазах застыло отчаяние.
— Подпишите. Времени нет.
Она, не глядя, подмахнула бумагу и вцепилась в него снова.
— Спасите его!
— Постараюсь. Не мешайте.
Ольга уже подкатила каталку. Они переложили мальчика и повезли к лифту. В пустом коридоре гулко эхом раздавались их шаги и скрип старой каталки.
Женщина шла следом, что-то говорила, но Иван не слышал. Мысли были об операции.
В операционной мальчик уже лежал под наркозом. Всё вокруг стёрлось. Руки работали автоматически, мозг был предельно собран. Прошёл уже второй час. На миг Иван закрыл глаза — и тут же вздрогнул от крика Ольги.
Из разреза хлестала кровь.
— Давление падает! — крикнул анестезиолог.
Иван медленно вышел. Рубашка прилипла к спине. Ноги дрожали. Он прислонился к прохладной стене — и увидел, как к нему бежит женщина. «Мать», — понял он.
Она остановилась в шаге, словно ударилась о невидимую преграду. Лицо белое, глаза огромные, полные ужаса.
Иван отвёл взгляд. Женщина всхлипнула, прикрыла рот рукой и закачалась. Он успел подхватить её, усадил на стул.
— Ольга, нашатырь!
Ольга поднесла к её носу пропитанный спиртом тампон. Женщина дёрнулась, отстранилась, открыла глаза.
— Вам лучше? — спросил Иван.
Она не ответила. Медленно поднялась и пошла прочь по коридору. Он смотрел ей вслед. «Только женщина может так… держаться», — подумал он.
В ординаторской Иван долго сидел, сжав голову руками. Потом начал писать отчёт. Честно.
— Иван Николаевич… — в дверь заглянула Ольга.
— Что? — буркнул он, не поднимая головы.
— Вы не виноваты.
— Сделай кофе. Крепкий.
Он услышал, как закипел чайник. Потом почувствовал запах кофе. Сделал глоток — напиток был горьким и противным. Не допив, выплеснул в раковину.
Пока мыл кружку, сердце вдруг сжало. Боль разлилась по груди, дыхание перехватило, в глазах потемнело…
— Очнулся?
Он с трудом открыл глаза. Над ним склонилась педиатр Мария Ивановна.
— Лежите, — строго сказала она, когда он попытался встать. — Вы больны. Как можно оперировать в таком состоянии? Кардиограмму надо сделать…
— Я в порядке, — он попытался подняться — и вздрогнул от резкой боли.
— Сколько кофе выпили? — спросила она.
— Не считал.
— А зря. Не мальчик уже. Сердце не железное. Хорошо, что Ольга меня вызвала.
— Инфаркт?
— Пока нет. Но если продолжите в том же духе — будет. Укол сделала. Вы спали несколько часов. Лежите! — прикрикнула она. — Отдыхайте.
Иван почувствовал, как его накрывает волна усталости. Снова провалился в сон.
УтромЧерез год они с Надеждой стояли у окна новой квартиры, смотря, как первый снег покрывает улицы, и Иван впервые за долгое время почувствовал, что жизнь — это не только потеря, но и дар.
