**Тяжёлое счастье**
В пятницу главный бухгалтер явилась на работу при полном параде — с бутылкой дорогого грузинского вина, тортом «Прага» и упаковкой сырокопчёной колбасы.
— Девочки, после работы не разбегаемся, посидим, отметим мой юбилей! — объявила она бодрым голосом.
Тут же все бросились её обнимать. Не отстала и Ольга. Она пришла в фирму зелёной выпускницей, набивала шишки за ошибки, но искренне считала Анну Петровну своей наставницей. Та обняла её и шепнула на ухо:
— Скоро ухожу на пенсию. Тебя, Оленька, хочу на своё место поставить. Справишься — ты у меня надёжная…
Ольга даже опешила от такого доверия, но тут подошла следующая коллега с поздравлениями.
Работу завершили досрочно, освободили стол в кабинете, накрыли его газетой (скатерть забыли), расставили закуски. Вскоре явился директор с начальниками отделов, вручил букет астр и коробку конфет. Стало шумно. Ольга тем временем ловко улизнула.
— Ты куда? Мы же только начали! — нагнала её в коридоре подруга Светлана.
— Надо домой, папа один.
— Да посиди хоть полчаса! С ним же ничего не случится за это время!
— Не уговаривай. Он нервничает, если я задерживаюсь, давление скачет. В его возрасте это опасно.
— В каком это «возрасте»? Сколько ему?
— Семьдесят два.
— Да брось! Вон мой дед в семьдесят на даче картошку копал, а потом ещё и в баньку шёл!
— Ладно, Свет, мне правда надо. Извинись за меня. — Ольга развернулась, но та схватила её за руку.
— Ты себя в клетку загнала! Молодая ещё, личной жизни ноль. Твой отец что, не хочет, чтобы ты замуж вышла? Внуков не хочет?
— Какие внуки? Мне сорок три!
— Ну и что? Ты себя хоронишь раньше времени. Такими темпами ты раньше него… Ой, прости, — спохватилась Светлана, увидев её взгляд. — Но кто тебе правду скажет, кроме меня? Он что, лежачий?
— Нет, просто боится умереть один.
— Не понимаю тебя, Оль. Твоя мать вокруг него всю жизнь крутилась. И где она теперь? А ты…
— Хватит. Это моя жизнь. — Она вырвала руку и быстрым шагом направилась за вещами.
А за окном пахло весной: снег почти сошёл, вот-вот лопнут почки… По дороге Ольга заскочила в магазин. Очередь. Взглянула на часы — успеет, работала сегодня не до поздна.
Дома она нарочно громко хлопнула дверью, чтоб отец услышал. Занесла продукты на кухню и заглянула в комнату. Тот лежал на диване, уткнувшись в телевизор.
— Пап, я пришла. Что смотришь?
По его напряжённому лицу было ясно — настроение, как всегда, на нуле. А когда оно было хорошим?
— Пап, как самочувствие? — терпеливо спросила она.
— Домой, вижу, не торопилась. Гулянки важнее. А у меня давление. Умру — даже не узнаешь.
— Какие гулянки? Минутку задержалась, в магазин зашла! — Взяла тонометр. — Давай руку, померим.
Он не двигался.
— Пап, ну что ты как ребёнок? Не капризничай.
Неохотно протянул руку. Ольга надела манжету, накачала.
— Давление как у космонавта.
— Ты мерить не умеешь! А я чувствую — высокое!
Она знала: он не молод, всю жизнь проработал на стройке, ему нужна забота. Но это не повод сутками валяться на диване!
— Врача вызвать?
— Что они понимают? Таблетки пропишут — и всё.
Ольга убрала тонометр и ушла переодеваться. Пока готовила ужин, в голове крутился бесконечный монолог:
«Я тоже устаю. Целый день за компом, глаза болят. Могла бы сейчас сидеть с коллегами, пить вино, смеяться. Мне должность обещают, а я сбежала! Анна Петровна обидится?
Я взрослый человек! Надоело, что ты меня контролируешь! Хоть бы в магазин сходил, он в пяти минутах! Света права — сама скоро слягу. Силы на нуле…»
Ольга мысленно одёрнула себя: нехорошо так думать о родном человеке. Кто знает, какая она будет в его возрасте? Может, ещё вреднее. Вот только рядом… никого.
Мать всю жизнь тянула дом на себе: убирала, готовила, таскала сумки. Отец считал, что мужчине негоже возиться с тряпками, тем более когда в доме две женщины. И неважно, что второй было десять лет.
Мать никогда не сидела без дела: то шторы перешивала, то варенье варила… Подросшая Оля помогала.
— Иди погуляй, дочка! Замуж выйдешь — ещё наработаешься, — жалела её мать.
Когда Ольга привела домой жениха Сергея, отец осмотрел его с ног до головы и заявил, что дармоедов терпеть не намерен. Квартиру он зарабатывал потом, пусть не рассчитывает…
Сергей еле сдержался. Потом сказал, что с тёщей ещё куда ни шло, но с таким тестем — ни за что. После свадьбы сняли комнату. Ольга навещала родителей, помогала матери — у той часто скакало давление.
Сергей ревновал, не верил, ссорились. Когда мать умерла от инсульта, Ольга стала приходить к отцу ежедневно. Сергей не выдержал и ушёл. Потом пытался вернуться, но она уже переехала к отцу.
Были попытки бунта, но всё заканчивалось одинаково: отец хватался за сердце, звал «скорую». Врачи ругали её за ложные вызовы — здоровье у старика было хоть в космос лететь.
Если она задерживалась, отец встречал её бранью. Мужики поначалу заглядывались, но приводить их домой она боялась. Так и жила: ни семьи, ни детей.
Однажды Светлана заявила, что больше не может смотреть, как Ольга хоронит свою жизнь, и купила две путёвки в Сочи. Никаких отговорок!
— А как же отец?
— Да он крепче нас с тобой! Приготовишь ему еды, попросишь соседку заглядывать. Всего десять дней! Тебе срочно нужен отдых.
Ольга не сопротивлялась. На море она была лишь раз — в медовый месяц с Сергеем. Перед отъездом отец, как всегда, начал орать, что она хочет его смерти. Но в этот раз она не выдержала:
— Даже уборщица отпуск имеет! ЗаОна уехала, а когда вернулась, обнаружила, что отец не только пережил её отсутствие, но и успел сойтись с соседкой тётей Зиной, которая теперь кормила его борщом и даже уговорила прогуляться до лавочки во дворе.
