За окном мерцали огни московских улиц, прохожие спешили по своим делам, а Сергей Смирнов остался наедине со своими тяжёлыми думами. Той зимой душа его была мрачнее февральской стужи, хотя внешне он сохранял невозмутимость.
Он думал о Татьяне. Они были вместе уже три года, и поначалу всё складывалось как в доброй сказке. Он, как настоящий кавалер, осыпал её подарками – то шубу соболью, то золотые серёжки, водил в лучшие рестораны Петербурга. Казалось, они созданы друг для друга. Но в последние месяцы он стал замечать перемену в её глазах – взгляд потух, улыбки стали редкими гостями, а разговоры всё короче, словно осенний день.
Сергей ломал голову: что пошло не так? Может, перестарался в заботе, задушил вниманием? А может, она нашла кого-то другого? Мысли эти точили его, как ржавый гвоздь.
Вспомнил он их первую встречу – банкет в купеческом клубе, куда его затащил друг. Таня сразу бросилась в глаза – статная, с царской осанкой, говорила умно, смеялась звонко. Не то что другие девицы – пустые, как бочка без дна. Он тогда подумал: вот она, судьба.
Поначалу дни их были полны радости – гуляли по набережным, катались на тройках, ездили в старые русские города. Сергей верил, что идёт верной дорогой. Но постепенно в её глазах поселилась какая-то отстранённость. Стала отмалчиваться, отнекиваться делами. Порой ему казалось, что она лишь терпит его, как неудобную старую мебель.
Сегодня было особенно тяжко. Таня ушла «к подругам», оставив его одного. Он понимал разумом – каждому нужно пространство, но сердце ныло, будто отозвалось на старую обиду. Чувствовал – теряет её, но как удержать – не знал.
А тем временем Татьяна сидела в кондитерской Филиппова, где вокруг звенели чашки и смешивались голоса. Она могла бы быть сейчас с Сергеем – красивым, щедрым, образцовым женихом. Казалось бы, о чём ещё мечтать? Но душа её была пуста, будто выметенный осенний сад.
Всё началось три зимы назад, на том самом банкете. Сергей покорил её сразу – статный, с бархатным голосом, знал толк в искусстве. Да и сам факт, что такой человек выбрал её, грел самолюбие.
Помнила тот вечер – как их взгляды встретились через зал. Она тогда ещё верила, что любовь – это вспышка, как молния в летнюю грозу. Но с Сергеем всё пошло иначе – степенно, разумно, без сумасшедших страстей. Подарки, ухаживания, планы на будущее… Всё как у людей. Но чем дальше, тем сильнее внутри росла какая-то тоска.
Ей нравилась его забота, помощь в делах, надёжность. Казалось, вот он – идеал. Но сердце молчало. А вместо нежности порой просыпалось раздражение – даже его смех начал резать слух. Хуже того – в мыслях всё чаще всплывал другой…
Иван. Старый друг, нескладный, вечно попадающий в курьёзы. Она всегда считала его просто приятелем, с которым можно поболтать о пустяках. Но именно он, оказывается, занимал её мысли. Вспоминались их ночные разговоры у печки, смех над глупостями, как он однажды нёс её через грязь, чтобы не запачкала новые ботинки. Давно ли она не замечала, что в его глазах – не просто дружба?
Теперь каждый жест Сергея стал для неё пыткой. Его щедрость – показухой, забота – цепями.
Она знала – надо говорить. Но как признаться, что столько лет шла не той дорогой? Как сказать, что настоящая любовь всё это время ждала у порога, а она не заметила?
Вдруг по щеке скатилась слеза. Татьяна резко вытерла её, оглядевшись – не увидел ли кто. Ненавидела себя за эту слабость, за слепоту души. Но понимала – дальше молчать нельзя.
Она встала, оставив недопитый чай. Впереди был трудный разговор. После него жизнь уже не будет прежней. Но только так, через боль, можно было вернуть то самое, настоящее, что она когда-то не разглядела.
