— Лети, если хочешь, — сказал Олег, ставя кружку в раковину. Голос был ровный, будто ему всё равно. — Но не жди, что я тебе помогу. Ни морально, ни как-то ещё.
— Я и не жду, — тихо ответила Вера, не поднимая на него глаз.
— Потом не ной, что зря потащилась.
— Может, и пожалуюсь. А может, и нет. Главное — не жалеть, что не попробовала.
Она уехала.
Рейс с пересадкой задержали, а следующий самолёт улетел без неё. Шесть часов в душном зале ожидания, резиновый бутерброд и сумка вместо чемодана — платье осталось в багаже где-то за океаном.
В гостинице ей сообщили, что бронь «не подтвердилась». Администратор улыбался, будто говорил о погоде:
— Извините, мест нет. Могу дать список соседних гостинец.
— Спасибо, — сухо бросила Вера. — Как раз списка неудач мне не хватало.
Она зашла в кафе, заказала кофе и листала контакты в телефоне. Палец сам остановился на имени: **Аня Громова**. Подруга с универа, вместе учились в Казани. Потом переписка, редкие лайки… и тишина.
«А вдруг?» — подумала Вера и отправила сообщение.
Ответ пришёл через две минуты:
«Конечно, приезжай! У нас свободная комната. Платье найдём, не переживай. Хотя ты, наверное, похудела — возьмём с запасом. Наконец-то объявилась!»
Утром они ехали по улицам подмосковной Балашихи. Вера чувствовала, как с каждым поворотом машина везёт её всё дальше в прошлое, которое уже давно умерло. Аня изменилась — ухоженная, уверенная, но по-прежнему добрая, без фальши. Дала адрес ресторана, оглядела Веру, поправила ей волосы, сбрызнула лаком, приколола брошь:
— Иди не как тень из прошлого, а как женщина, которая знает, чего стоит. У них там все — куклы на один манер. Но не у всех внутри душа. Держи спину, Вера.
Вечер был пафосным.
Шатры, идеальные газоны, официанты с шампанским, женщины в дизайнерских платьях — будто штампованные. Всё дорого, вычурно и… чужое. Знакомых лиц Вера не нашла. Только новые — загорелые, подправленные, самовлюблённые.
Серёжа появился первым. Чуть постаревший, но тот же самый. Подошёл, виновато улыбнулся, обнял, прошептал:
— Рад, что ты приехала. Прости, я не сказал Лере. Хотел, чтобы она просто увидела…
Вера промолчала. Ей и так всё стало ясно.
Лера подошла позже. Не одна — с целой свитой. Платье от кутюр, лицо как у куклы, взгляд — пустой.
— Вера? Какая неожиданность, — сказала она с улыбкой, которая больше походила на оскал. — Ты… тут?
— Я — это я. А тут — просто место, — спокойно ответила Вера. — С юбилеем.
— Спасибо. Надеюсь, дорога не вымотала?
— Немного. Но Аня Громова выручила. Забавно, как старые связи крепче новых.
— Аня? Ах да… Она нам здорово помогла с переездом. Говорят, у неё хороший вкус. Это не её платье?
— Оно удобное. И сидит лучше, чем некоторые воспоминания.
Лера на секунду замялась.
— Ну что ж… Надеюсь, тебе понравится вечер.
— Уже нравится. Спасибо, что пустили.
— Я… тебя не звала.
— Но и не выгоняешь, — лёгкая полуулыбка скользнула по губам Веры.
Позже, когда один из гостей вдруг осел на стуле и начал синеть, в зале поднялась паника.
— Он задыхается! — закричала женщина в леопардовом. — Вызывайте скорую!
— Я врач, — спокойно сказала Вера, уже стоя рядом. Без паники, чётко и быстро. Осмотр, пульс, сумка под голову, расстёгнутый воротник. Она действовала, будто делала это каждый день. Так оно и было.
Скорая приехала через пятнадцать минут. За это время ни Лера, ни её свита даже не подошли.
Утром Вера проснулась в комнате у Ани. Платье аккуратно висело на стуле, на столе — кофе и записка:
«Ты всё сделала правильно. Если захочешь снова исчезнуть — звони. Комната твоя».
В аэропорту она чувствовала лёгкость.
Не потому, что всё закончилось.
А потому, что наконец встало на свои места.
Эта дружба умерла давно. Просто похороны затянулись. Теперь они состоялись. Без цветов. Без слёз. Но с прощанием.
Олег ждал её у выхода. Его лохматый пёс Барсик чуть не сбил её с ног от радости.
— Ну как, закрыла гештальт? — спросил он.
— Закрыла.
— Громко?
— Немного. Но достойно.
— И?
— Больше не тянет.
Он взял её сумку.
Она взяла его под руку.
И они пошли домой.
