15марта2025г.
С утра родственники мужа перешептывались за моей спиной, не подозревая, что вчера я выиграл 135млн
Не надевай это платье снова,Василиса. Оно делает тебя дешёвой, произнесла теща, Тамара Петровна, голосом, мягким как кащемировый шарф, прогрызенный молью.
Она бросила реплику через плечо, проходя мимо в коридоре, не обернувшись. Я застыла перед зеркалом в простом летнем платье моём любимом. Лёша всегда говорил, что я выгляжу, как героиня французского фильма.
Тебе не нравится? спросила я, стараясь держать голос ровным.
Тамара Петровна остановилась, медленно повернулась. Её лицо, отбелённое, словно фарфоровая ваза, выражало снисходительную усталость.
Дело не во вкусе, дорогая. Дело в статусе. У моего сына крупный проект, а его жена не должна выглядеть как ктото, только что сошёл с распродажи.
Её взгляд обыскивал меня от головы до пят, задерживаясь на дешёвой обуви и отсутствии массивных золотых украшений.
Не волнуйся, исправим. Карина идёт в бутики, пойдёшь с ней, она покажет, как должна одеваться приличная женщина.
Карина, зятька, выскочила из своей комнаты, будто ждала сигналы. На ней был дорогой шелковый наряд, брендовый, небрежно дорогой.
Мам, бессмысленно. У неё нет вкуса, протянула она, глядя на меня, как на экзотическое существо в зоопарке. Хорошие вещи требуют воспитания. А здесь
Она не досказала, но я понял. «Здесь» я, сирота из провинции, которую их золотой мальчик, Лёша, почемуто привёз в семью.
Я кивнула и отправилась в комнату, которую «назначили» мне. Квартиру затопили соседи, ремонт тянулся бесконечно, и родители мужа любезно «пригласили» нас пожить у них.
Лёша уехал в командировку на месяц, убеждая, что так будет лучше. Они тебя полюбят, увидишь! говорил он, покидая дом.
Я закрыла дверь, прислонилась спиной к ней, сердце стучало в горле. Не от боли, а от ярости холодной, гнильной, нарастающей уже две недели.
Включила ноутбук, открыла шахматную платформу. На главной странице всё ещё висел финальный матч мирового онлайнтурнира. Мой ник «Тихий Ход» светился над побеждённым аватаром американского гроссмейста. Под ним горела награда: 135млн.
Я уставилась на цифры, а в ушах звучал голос Карины: «Для хороших вещей нужен характер»
За ужином тесть, Игорь Матвеевич, громко разговаривал по телефону о «проблемном активе», потом, повесив трубку, посмотрел на меня с раздражением.
Даже небольшую сумму надо вкладывать с умом, а не тратить на ерунду. Ты, Василиса, чем занималась до брака? Какойто аналитик, правда?
Финансовый аналитик, поправила я спокойно.
Вот именно, продолжил он, не заметив поправку. Ты бы поняла, какие суммы обычно обрабатываешь
Карина хихикнула, глядя на тарелку с рукколой и креветками.
Папа, какие суммы. На первую годовщину он подарил Лёше серебряные запонки, я их видела. Наверное, копил шесть месяцев.
Карина! возразила Тамара Петровна, хотя в глазах её игралокливый блеск.
Я подняла глаза от тарелки. Они играли в свою любимую игру: «Показать бедную родственницу её место».
Запонки действительно красивые, произнесла я ровно. Лёше они понравились.
Наш мальчик любит всё, что ты ему даёшь, улыбнулась теща. Он добрый, не требовательный.
Этого «не требовательного» хватило бы, чтобы отравить целый город. Я молча достала телефон, как бы проверяя время. В банковском приложении уже был перевод: 135млн на мой счёт.
Я посмотрела на их три сытоухмелённые лица. Они ничего не знали. Для них я была лишь ошибкой их сына безденежной придурой, которую надо «переплавить» или выгнать.
И я позволила им думать так пока.
На следующий день меня «переодели». Карина вела меня по бутикам, будто я её маленькая собачка.
С преувеличенным восторгом она указывала на платья, стоящие столько, сколько в провинции за год зарабатывают. Что? Красивая, правда? бросила она, протягивая шёлковый комбинезон. Положи на себя, мама заплатит.
Я взглянула на бирку, качнула головой.
Карина, это слишком дорого. Я не могу принять.
О, спасай меня от игры бедной девки, усмехнулась она. «Не могу принять». Если даришь, берут и радуются. Разве наша семья не может позволить одеть жену Лёши?
Она произнесла это так громко, что продавцы переглянулись. Я почувствовала, как жара поднимается к щекам. Каждый мой ответ мог бы выставить меня в плохом свете.
Я просто не привыкла к таким дорогим вещам, прошептала я.
Значит привыкай, крикнула она к продавцу. Упакуйте и доставьте домой.
Весь день она покупала, не спрашивая моего мнения. Вечером, распаковывая сумки, Тамара Петровна щёлкнула языком.
Теперь выглядишь как человек, а не как бедная сирота.
Она вынула из своего шкафа известный бренд, слегка поношенный.
Берёшь, сказала, бросая сумку. Мне уже не нужна, но тебе подойдёт. Не стоит её выбрасывать.
Это был не подарок, а передача от старшего к младшему. Я взяла её, голос звучал чужим.
Вечером я подошёл к Игорю Матвеевичу, который смотрел новости. Сел рядом.
Благодарен за гостеприимство, но
Нет «но», перебил он, глядя в экран. Ты жена нашего сына, наша обязанность заботиться о тебе.
Понимаю, но кажется, вы хотите меня «переделать». А мне нравится моя работа.
Тогда в комнату вошла Тамара Петровна и услышала последние слова.
Работа? Василиса, твоя главная работа Лёша. Создавать ему комфорт, рожать детей. Ты умна, ты поймёшь, наши копейки в бюджете смехотворны.
Дело не в деньгах, пыталась я возразить. Дело в самореализации.
Самочто? воскликнула Карина, проливая смехом. Сидеть в душном офисе, листать бумаги вот самореализация? Просто заводи ребёнка, тогда поймёшь.
Они обсуждали меня, словно я была их проектом «Невестка».
Поздно вечером Лёша позвонил по видеосвязи. Усталый, но улыбчивый, он появился в кадре.
Как ты, любимая? Они не доставляют тебе проблем?
Я улыбнулась.
Всё в порядке, дорогой. Они очень заботливые.
Я не могла рассказать ему о шахматах, о том, как они меня подавляли. Отец, который учил меня играть, уже не понял меня: «Круто, котёнок, какое милое хобби». Поэтому я молчала, охраняя своё самое ценное от недоразумений. Жаловаться на его семью означало втянуть его в войну, где он стал бы мишенью. Нет. Эта партия моя победа.
Скучаю по тебе, сказал он.
Я тоже, ответила. Очень.
После звонка я открыла ноутбук, но уже не шахматную платформу, а сайт элитной недвижимости. Смотрела на таунхаусы в Серебряном Боре, на пентхаусы с террасами и видом на Москвурека.
Я просто измеряла поле битвы, каждый укол, каждый крик лишь закаляли мою решительность.
Они думали, что лепят глину в нужную форму. Не знали, что эта глина давно превратилась в закалённую сталь.
Точка невозврата наступила в среду, когда Тамара Петровна решила «провести генеральную уборку» в моей комнате без меня.
Василиса, я подмела пыль, сказала она, вернувшись из магазина. А что это за хлам под кроватью? Какойто ветхий ящик и фигурки.
Я поняла, о чём она. О старом советском шахматном наборе, который сделал мой отец, когда мне было шесть. Он вырезал каждую фигуру вручную и покрывал лаком. Это было единственное, что осталось от моих родителей.
Где он? спросила я ровно.
Отдал садовнику. У него внуки, пусть играют. Мы не можем держать такой «мусор» в доме, это не антиквариат, а просто хлам, портит вид.
Она так просто, так безразлично отреклась от моего наследия, будто бы бросает старую газету. Это был не просто предмет, а часть моей памяти, моей души.
Я вошла в пустую комнату, где раньше стоял набор, паркет блестел, как свежий лёд. Чтото изменилось внутри меня.
Все эти мелкие унижения, дорогие платья, лекции это могла вынести любая игра. Но это удар в самое уязвимое место.
Я вышла из комнаты. Теща и Карина сидели в гостиной, попивая травяной чай и обсуждая предстоящую поездку в Италию.
Они подняли глаза. Ожидали слёз, криков, просьбу вернуть набор.
Я стояла совершенно спокойно.
Тамара Петровна, вы сказали, что отдали набор садовнику. Позовите его, я хочу вернуть его.
Она удивлённо подняла брови.
Василиса, не будь ребёнком. Зачем тебе этот «мусор»? Лёша придёт, купим новые, может, слоновые, если хочешь.
Мне не нужны слоны, резко ответила я. Мне нужны они, потому что это память моего отца.
Карина фыркнула.
Какойто драматизм из-за деревянных фигурок. Мама, скажи, садовник уже уехал.
Да, уже ушёл, ухмыльнулась Тамара Петровна, словно спасая себе лицо. Так что забудь, это лишь вещь.
Её привычная снисходительная улыбка стала последней каплей.
Я достала телефон, нашла номер агента по недвижимости, которого записала несколько дней назад, и нажала «вызов», включив громкую связь.
Алло, это Анна. Мы говорили о таунхаусе в Серебряном Боре. Да, я решила. Готова сделать предложение.
Тишина в гостиной. Теща и Карина застыли с чашками в воздухе, лица побледнели.
Цена приемлема, продолжила я. Подготовьте документы, я пришлю подтверждение наличных средств за пять минут. Кредитов не будет, только собственные деньги.
Я говорила прямо в глаза Тамаре Петровне, её удивление медленно переходило в тревогу.
И ещё, мне нужен хороший ландшафтный дизайнер и садовник, который не будет выбрасывать чужие вещи.
Я положила телефон, улыбнулась впервые за долгое время улыбка игрока, поставившего шах и объявившего «мат» сопернику.
Карина бросилась вперед.
Что ты сделала? Какой таунхаус? Откуда такие деньги?
Это шутка? пробормотала Тамара Петровна, лицо побледневшее ещё больше. Василиса, это глупая шутка.
Я села в кресло напротив, взяла миндальное печенье.
Это не шутка, и не розыгрыш. Я выиграл деньги на шахматном чемпионате мира.
Карина рассмеялась, но её смех был нервным.
Шахматы? Ты? Не смеши меня. Ты же просто Василиса.
Да, я Василиса, согласилась я спокойно. Играю в шахматы всю жизнь, как мой отец. На том самом наборе, который вы отдали садовнику.
Тогда в комнату вошёл тесть, привлечённый шумом.
Что происходит?
Папа, она сошла с ума! крикнула Карина. Говорит, что покупает таунхаус и выиграла миллионы в шахматах!
Он посмотрел на меня, потом на жену и дочь. Был единственным, кто не смеялся. В глазах мелькнула расчётливость.
Какие деньги, Василиса? спросил он деловито.
Полтора миллиона долларов, ответила я ровно.
Он протянул лёгкий свисток. Тамара Петровна закрыла рот рукой, а их маленький упорядоченный мир начал рушиться.
В тот момент в дверь с грохотом открылся Лёша. Он вернулся на день раньше, чтобы удивить нас.
Мам, пап, я дома! Что происходит?
Он остановился, увидев наши лица. Мать бросилась к нему.
Лёша, слава богу! Твоя жена она говорит невероятные вещи!
Что я говорю, Тамара Петровна? встала я. Правду.
Лёша посмотрел на меня, смутившись.
Василиса, что случилось?
Я рассказала ему всё: «бедЯ выбрала свободу и шахматный мяч в сердце, и больше никогда не позволю чужим правилам определять мой ход.
