Злата, мы же договаривались. Дед ждёт.
Елена Петровна стояла в дверях спальни дочери, сжимая в руках пакет с подарками для зятясвекра. Банки с вареньем глухо звякнули, когда она переступила порог.
Злата оторвалась от ноутбука, прижала переносицу. Глаза уже слиплись от бессонных ночей за конспектами, а виски сдавила усталость.
Мам, я не могу. Зачёты уже на носу. Хочу хотя бы один день отдохнуть. прошептала она.
Отдохнуть? недовольно возмутилась Елена. У деда давление скачет, он один в этом деревенском поселке, а ты про отдых мечтаешь. Тебя уже врут, Злата.
Из коридора донеслись тяжёлые шаги. Сергей Иванов появился за спиной жены, уже в дорожной куртке.
Что опять? он окинул взглядом комнату, заваленную учебниками и листовками.
Дочь отказывается к дедушке ехать. Устала, видите ли. бросила Елена, пытаясь удержать голос.
Сергей нахмурился. Обычно он не вмешивался в материнские разборки, но сейчас в его лице появилось чтото дрожащее.
Злата, это уже перебор. Твой дедушка не молодеет, а мы его уже месяц не видели. сказал он.
Злата откинулась на спинку стула. В груди закипело раздражение, но она сдерживалась.
Пап, я понимаю, но сейчас я еле на ногах стою. Дайте мне отложить поездку до следующих выходных, хотя бы на один день, посидеть с ним, поговорить.
Опять ты за своё! крикнула Елена. Следующие выходные, следующий месяц, следующий год! А дед всё один! Семьдесят два года, а внук не может от компьютера оторваться!
Мам, хватит уже. прошептала Злата.
Нет, не хватит! Ты вообще о комто думаешь, кроме себя? Мы с отцом пашем, как ослы, а ты даже на один день к дедушке не можешь съездить!
Злата сжала губы. Внутри боролось упорное нежелание ехать, которое сама не могла объяснить. Усталость, безусловно, но было и странное предчувствие, что сегодня ей следует остаться.
Я не еду, твердо сказала она. Простите.
Сергей качнул головой.
Сиди, отдыхай. Только потом не удивляйся, если дед перестанет тебя звать любимой внучкой.
Серёжа, не начинай, Елена схватила мужа за рукав. Поехали уже. С ней разговаривать бессмысленно.
Они вышли, громко захлопнув входную дверь. Злата ещё долго сидела неподвижно, слушая, как стихает их шаги на лестнице, как заводится автомобиль во дворе. Затем она выдохнула, подошла к ноутбуку.
Тишина окутала квартиру, как мягкий плащ. Злата распахнула окна майский тёплый воздух ворвался в комнату, смешавшись с отдалённым гулом города. Она заварила чай, устроилась за столом и наконец расслабилась.
Часы показывали начало третьего, когда Злата проснулась. Она потянулась, хрустнув позвоночником, и собиралась зайти на кухню за печеньем, как в ноздри ударил странный запах.
Сначала она не обратила внимания может, соседи готовят, улица пахнет шашлыками. Но запах становился всё гуще, резче. Не шашлык, не еда. Чтото горело.
Злата встала и пошла к балкону. С каждым шагом запах усиливался: горький, едкий, с химическим привкусом синтетики. Открыв дверь, она застыла.
Диван охвачён пламенем, заполняя комнату чёрным дымом.
Нет, нет, нет! закричала она.
На обивке лежал окурок, ещё не догоревший, с оранжевым тлеющим кончиком. Похоже, ктото сверху выбросил его, и ветер занёс прямо в квартиру.
Злата бросилась на кухню. Руки дрожали, когда она выдергивала кастрюлю из шкафа. Вода из крана стекала ужасно медленно. Не желая ждать, она схватила тяжёлую кастрюлю и бросилась обратно.
Первая кастрюля заливала тлеющее пятно, но поролон продолжал дымиться. Злата снова схватила вторую, потом третью. Вода хлестала по дивану, заливала пол, стекает к плинтусам.
Только после четвёртой кастрюли дым начал отступать. Злата стояла в середине разрушения, тяжело дыша, мокрая по локоть. Диван превратился в кучу обгоревшей ткани и размокшего поролона, а в квартире пахло горелой синтетикой.
Она села на мокрый пол, прижав колени к груди. Адреналин спал, дрожь пробежала по телу. Поздний страх пронзил её, когда она осознала, как легко всё могло бы сгореть, если бы она уехала, если бы квартира осталась пустой, если бы её нос не уловил запах вовремя.
Дом бы сгорел со всеми бумагами, вещами, воспоминаниями.
Злата схватила телефон и набрала мать.
Мам? её голос задрожал.
Злата? Что случилось? спросила Елена.
У нас был пожар. Я потушила, но диван исчез. пробормотала дочь.
На том конце повисла тишина, затем голос Сергея прервал её: Ты в порядке? Мы уже едем, оставайся дома, не уходи.
Связь оборвалась. Злата осталась сидеть на полу, глядя на то, что ещё час назад был их любимый диван. Он был куплен мамой, когда Злате было двенадцать, на нём они смотрели фильмы, она плакала от первой разбитой любви, отец дремал после работы. Теперь от него осталась лишь дымящаяся груда.
Через час в прихожей зазвенели ключи. Дверь распахнулась, и в неё вбежала Елена, растрёпанная, со слезами на глазах.
Злата! крикнула она, бросаясь к дочери.
Она остановилась, как вкопанная, глядя на диван, лужи воды, чёрные следы копоти. Затем метнулась к дочери, сидящей на кресле.
Господи… прошептала мать, обхватив её крепко, до хруста, вдыхая запах духов, пота и страха.
Прости меня, шептала она в волосы Златы. За всё, что сказала утром. За то, что назвала тебя эгоисткой. Я была глупа.
Злата молча обняла мать. Слова застревали гдето глубоко, не желая выйти наружу.
Сергей вошёл следом, обошёл комнату, оценил ущерб, потрогал обугленную стену, присел у дивана и пальцем крутил расплавленный поролон.
Хорошо потушил, сказал он наконец. Водой сразу много.
Я просто действовала на автомате, ответила Злата.
Правильно поступила. Главное не растеряться.
Он положил тяжёлую руку на её плечо.
Молодец, Злата. Ты наш дом спасла.
Елена отстранилась, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Тушь размазалась по щекам, но она не замечала.
Ты понимаешь, что было бы, если бы ты уехала? спросила она дрожащим голосом. Квартира пустая, окна открыты, огонь бы всё уничтожил…
Мам, я понимаю, кивнула дочь.
Нет, послушай. Мы бы вернулись в пепелище. Внизу у Петровых двое детей, представляешь?
Сергей обнял жену за плечи.
Лен, хватит. Ничего не случилось, нет смысла себя накручивать.
Но Елена не могла остановиться. Слёзы струились по её лицу, она не пыталась их сдержать.
Я утром тебя кричала, назвала эгоисткой, а ты нас спасла. Всех нас.
Мам, я не знала, что так всё обернётся. Просто устала и захотела остаться, сказала Злата, поглаживая её руку.
В томто и дело! схватила дочь за плечи Елена, посмотрела в глаза. Ты не знала, но чтото внутри тебя знало. Интуиция, предчувствие назови как хочешь. Оно удержало тебя здесь, спасло всех нас.
Сергей хмыкнул, но без привычного скептицизма.
Мать, ты перебарщиваешь с мистикой, но в этом есть доля правды. Ты уперлась, и слава богу, что так случилось.
Остаток дня они провели в странном оцепенении: Сергей вынёс обугленные обломки дивана к мусорному контейнеру, Злата мыла пол, Елена стирала стены от копоти. Работа шла молча, лишь короткие фразы прерывали тишину.
К вечеру квартира выглядела почти как раньше, лишь пустой прямоугольник на полу напоминал о пропавшем диване.
Ужинали за маленьким столиком, сдвинув стульчики к кухне. Елена быстро приготовила макароны с колбасками.
Злата, я хочу сказать тебе одну важную вещь, сказала она, помешивая чай.
Слушай свою интуицию, ответила дочь, подняв взгляд. Всегда, даже если кажется глупой, даже если все вокруг говорят, что ты ошибаешься. Если чтото внутри подсказывает не спорь с этим.
Сергей кивнул, доедая колбаску.
Я всю жизнь жил логикой, расчётами, но иногда в голове щёлкает чтото, и ты просто знаешь, как поступить.
Сегодня это «чтото» спасло наш дом, добавила Елена.
Злата опустила взгляд в тарелку, скрывая неловкую улыбку. Обычно между ними звучали крики, но теперь…
Сейчас в их отношениях появился новый элемент хрупкий, но настоящий.
В следующие выходные поедем к дедушке, сказала она. Все вместе. Расскажем ему… ну, не всё, а то его сердце не выдержит.
Точно, улыбнулась Елена. Скажем, что диван износился, будем искать новый.
Я вынесу на балкон ведро воды, добавил Сергей.
Все рассмеялись, нервно разряжая напряжённый день.
За окном темнело, город зажигал огни, гдето вдали завыла сирена может, скорая, может, пожарная. Злата прислушалась и поежилась. Сегодня она узнала, что интуиция не просто странность, а реальная сила, способная спасать.
И о родителях их крики и упрёки скрывали страх. Страх потерять дочь, страх, что с ней чтото случится. Выраженный через претензии, но всё равно страх любящих людей.
Елена собралась мыть посуду, Сергей ушёл искать в интернете новые диваны, а Злата осталась за столом, согревая руки кружкой чая.
Обычный воскресный вечер, только совсем не обычный.
Мам, позвала она.
М? отозвалась мать из-за раковины.
Спасибо, что не накричала, что пришла. сказала Злата.
Елена обернулась, посмотрела на дочь долгим, странным взглядом, затем улыбнулась устало, но тепло.
Спасибо тебе, Злата, за всё
