Алло, вы слушаете? Я просто хочу открыть вам глаза…
Тамара сидела на кухне, обхватив ладонями горячий чай, и думала о несправедливости мира. «Простить? Нет, предательство не прощают. Но разве я жила плохо? Квартира в центре Санкт-Петербурга, достаток. Жаловаться грех. И всё же…»
***
В школе она была отличницей. Родители с детства приучили: всё делать на совесть.
А вот Игорь учился кое-как, едва перебиваясь с тройки на тройку — только по математике у него горели пятёрки. Олимпиадник, гордость школы. Вечно нечёсаный, в мятых рубашках, с привычкой теребить вихры, когда думал. Носил очки в толстой оправе, отчего казался ещё более замкнутым. Девушки его не интересовали — только формулы, цифры, задачи.
Однажды на перемене его толкнули, очки разбились. Игорь щурился у доски, не видя ни строчки. Тамара впервые разглядела его лицо — резкий профиль, прямой нос, упрямый подбородок, густые ресницы.
— Без очков он ничего, — прошептала подруга Надя, толкнув её в бок.
Тамара покраснела, но через минуту снова смотрела на него. После уроков подошла:
— Тебе идёт без очков. Линзы не пробовал?
На следующий день он пришёл без очков, но щуриться перестал.
— Как теперь? — спросил на перемене.
— Лучше, — улыбнулась Тамара.
Так началось. Он говорил о теоремах, она слушала, не отрывая взгляда. Подтягивала его по литературе.
Игорь мог поступить в любой вуз. И Тамара, вопреки планам, вместо филфака в родном Новгороде поехала за ним в Питер.
Перед выпуском родители требовали её возвращения. Она уже прощалась с мечтами, но в последний вечер Игорь неловко опустился на колено и протянул кольцо — точь-в-точь как в старых мелодрамах.
Он остался в аспирантуре, стал преподавать. Им дали комнату в профессорском общежитии — крохотную, с плитой и душем.
Тамара училась без огонька, перспектив — только школа. Через год родила дочь и не вернулась к работе. Игорь защитил кандидатскую, получил премию за какую-то сложную теорему. Она сидела дома, растила Лизу.
Его статьи печатали за границей, звали в Оксфорд. После защиты докторской они переехали в центр города.
Знакомые ставили их семью в пример. Вся жизнь Тамары крутилась вокруг Игоря и дочери, выросшей в настоящую красавицу и вышедшей замуж за перспективного архитектора.
А потом раздался звонок.
— Вы жена Игоря Викторовича? Хочу предупредить. Ваш муж вам изменяет. Не вешайте трубку. Он крутил роман с моей дочерью. Теперь у него новая пассия — молодая преподавательница…
Тамара стояла, сжимая телефон, пока в трубке не зазвучали гудки.
Она не из тех, кто верит на слово. Пришла в университет и увидела всё сама: Игорь страстно целовал стройную брюнетку в пустой аудитории.
***
«Что делать?» — мысль билась, как птица в клетке.
Ключ щёлкнул в замке.
Тамара вскочила: обед не готов. Потом махнула рукой. «Пусть теперь его кормит та». Достала чемодан из шкафа.
— Это что, решила все платья в химчистку сдать? — Игорь стоял в дверях. В голосе — не вопрос, а издёвка.
— Это твои вещи. Ты уезжаешь.
— Что? Куда? — наконец искреннее удивление.
— Ты ещё спрашиваешь? Я видела тебя с ней сегодня. Могла бы и сам сказать, а не ждать, пока посторонние откроют мне глаза.
— О чём ты?
— Признайся, будь мужчиной!
Она села на кровать, закрыла лицо руками.
— Тамара… — он шагнул к ней.
Она дёрнулась:
— Всю жизнь я стирала, готовила, чтобы ты мог думать о своих формулах. А ты… Ты решил, мне деваться некуда? У меня ничего нет! Это всё твоё! — она махнула рукой вокруг. — Я умею только мыть полы. Ты перестал меня замечать, как старый холодильник.
— Я никуда не уйду.
— Приведёшь её сюда? В нашу постель? Боже, я тебя не узнаю.
Она вышла в прихожую. Ждала, что он остановит. Тишина.
На улице ноги подкосились.
— Тамарочка, плохо вам? — встревожилась соседка.
Она покачала головой, вызвала такси.
— Мама? Что случилось? — Лиза открыла дверь.
— Ушла от отца. Можно пожить у тебя?
— Как ушла? Почему?!
— У него другая. Я не могу притворяться. Он известный человек — скоро все будут шептаться…
Дочь принесла воду:
— Останься, конечно, но… Ваня работает дома, он не любит, когда мешают. Даже свекровь без предупреждения не приезжает. Может, в гостиницу?
Тамара онемела. Всю жизнь берегла дочь от забот, а та дальше порога не пустила.
— Ты права. Гостиница — хорошая идея.
— Я вызову такси! — Лиза бросилась за телефоном.
Тамара вышла.
Почему? Где просчиталась? Может, не стоило уходить? Надо было требовать размена… Но возвращаться унизительно.
Утром она очнулась в номере — и боль хлынула снова. Пятьдесят лет. И никому не нужна.
В парке она подобрала газету «Работа». Кто-то вырвал страницы с объявлениями. Няни, домработницы… «Жена профессора в уборщицы» — её передёрнуло.
Может, репетитором? Игорь часто бывал за границей — она подтягивала его английский.
Купила свежую газету, выписала номера.
Но телефон сел.
Утром она поехала домой за зарядкой. Телефон зазвонил.
— Ваш муж в кардиологии. Инфаркт… Просил позвозить.
Она хотела спросить: «Почему не новой жене?» — но поехала.
— Прости… — Игорь слабо ухватился за её руку. — Вернись. Я больше не…
— А та…
— Она меня бросила.
Она приходила каждый день с бульоном.
Потом услышала за дверью палаты:
— Анечка, ты пришла! Я думал, ты меня бросила…
Тамара опустилась на диван.
— Вам плохо? — пожилой врач увёл её в ординаторскую.
— Обида — это яд, — сказал он, выслушав. — Идите к юристу. А я поговорю с вашим мужем насчётПосле похорон Тамара продала квартиру, переехала в маленький город у Ладожского озера и открыла языковую школу для деревенских детей.
