– Хватит с меня! – ударил кулаком по столу Дмитрий, отчего фарфоровые тарелки звонко подскочили. – Чтоб я её больше не видел!
– Ты серьёзно? – Марина прищурилась, голос дрожал от злости. – А то, что я тут живу и могу звать кого хочу, тебя не волнует?
– Пока живёшь, – прошипел он.
– Вот как?
– Я всё сказал, – Дмитрий резко поднялся, опрокинув стул, и, выходя, хлопнул дверью так, что задрожали стены.
Марина осталась одна. Кровь стучала в висках. Его слова жгли, как пощёчина. «Пока живёшь»… Как он смеет?
Алёна – её подруга с детства. Вместе бегали по лужам в Подольске, прятались от дождя под одним зонтом, спали у друг друга, выручали из дурацких ситуаций, над которыми теперь хохотали. И вот теперь Дмитрий требует вычеркнуть её из жизни?
Почему? Потому что Алёна не замужем? Потому что не сидит дома с кастрюлями, а ходит на свидания, смеётся, живёт? Ну да, принимает подарки от ухажёров – но это её дело.
Марина рассказывала Дмитрию про их приключения. Раньше он хохотал! А теперь вдруг запрещает? С какой стати?
Она шагнула в комнату, намеренная докопаться до сути.
– Дмитрий, мы не закончили. Объясни, что тебе Алёна не угодила?
– Мне? – он криво усмехнулся. – Да пусть хоть на голове ходит! Но в мой дом – ни ногой.
– Почему?
– Ты и правда не понимаешь? – он вскочил, будто собирался выбежать на улицу прямо в тапочках. – Твоя Алёна – ветреница. Мужиков меняет, как перчатки. Сидит на шее у кого попало. А ты с ней дружишь – значит, одобряешь.
Марина остолбенела:
– Ты с ума сошёл? Я тебя люблю, мне никто не нужен!
– Конечно. Люблю-обожаю. А сама Алёне завидуешь. Да и Светке тоже!
Марина вспыхнула:
– При чём тут Светка?
– А при том, что и ей здесь не место!
Всё встало на свои места. Светка, младшая сестра, угодила в историю: несколько лет встречалась с мужчиной, ждала предложения. А он оказался женат, с двумя детьми. Когда правда вскрылась, родня подняла скандал. Все топтали Светку. Но вдруг – сюрприз: мужчина уехал с семьёй в другой город, а ей оставил квартирку. Маленькую, но в центре.
Тут все разом прикусили язык. Кто-то даже одобрил: «Хоть по-мужски поступил». Марина, конечно, рассказала Дмитрию, и, видно, не скрыла восхищения.
– Ну, что молчишь? – дёрнул он её за рукав.
– Скажу: Светка взрослая. Сама решает, с кем быть и какие подарки брать.
– Конечно! Квартира в кармане – и не дури. А ты разве не завидуешь? Глаза у тебя горели, когда рассказывала!
– Чушь. Вот представь: у тебя есть друг, который шныряет по барам, тратится на девчонок. А твой же брат, отец двоих детей, дарит одной из них жильё. Тебе было бы приятно?
– Мне всё равно. Это их жизнь, не моя, – тихо ответила Марина.
– Вот и отлично. Но в моём доме им больше не бывать. Ни Алёне, ни Светке!
Марина не стала спорить. Зашла в ванную, включила воду и заплакала. От злости, от бессилия – ведь тот, кто должен быть ближе всех, не слышит её. Не видит в ней женщину, которая каждый день рядом. Для него она – лишь отражение чужих поступков.
Что теперь? Разводиться? Или промолчать, предав тех, кто был рядом всегда? Выбора будто и нет. Но мысль, что ей придётся предать саму себя, была страшнее всего.
