Смотри, опять уходит «на работу», прошептала соседка, так тихо, что звучало будто шёпот, но достаточно громко, чтобы все услышали.
Смотри её, Петрова целый день в платьях, на каблуках, будто со страниц модного журнала. Конечно, у неё есть ктото, кто её поддерживает
Эти слова скользили по лестничной площадке, как гравий под ногами, оставляя следы недовольства, не задумываясь, куда падает их острота.
Женщины с первого этажа, в домашней халате и постоянно запылённой тапочке, собирались у почтового ящика лишь бы увидеть, как ктото выходит. Они прислонялись к ограждению, скрещивали руки на груди и бросали взгляды, острые как ножи.
Видели? Снова в тех каблуках
Да такие каблуки не для тех, кто живёт на зарплату.
Оставьте, мы всё знаем Наверное, за ней ктото. Такие девчонки уже не знают, что такое стыд
И смех раздавался, голова качалась в знаке «мудрости».
Она, Аглая, слышала всё: один раз, дважды, десятки раз. С того места, где стояли слова, уже не нужно было произносить их громко они читались в взглядах, в том, как измеряли её туфли, сумку, парик, улыбку.
Парик
Единственная роскошь, от которой она бы отдалась всем, лишь бы её не требовали.
Всего несколько месяцев назад её жизнь измерялась проектами, встречами и мечтами. Ей было 29, она работала в небольшом офисе в Москве, но ей нравилась её работа. Мечтала открыть собственную фирму. Вела простую, но свою жизнь.
И в один день зазвонил телефон.
Анализы показывают тревожные результаты, нужно обсудить.
То слово рак упало на неё, как тяжелый камень, разломав тишину, планы, будущее.
Через несколько недель её длинные волосы, которыми она была так горда, стали падать прядями в раковину. Она сжимала их в ладони и плакала в тишине, будто теряла части самого себя.
Однажды утром, посмотрев в зеркало, она сама обрезала оставшиеся волосы, чтобы не наблюдать, как они убывают. Плакала. А потом встала.
Мать, со слезами в глазах, купила ей парик.
Не чувствуешь себя пустой? сказала мать, не дай этому болеть так сильно, когда смотришь в зеркало
Аглая надела парик, руки дрожали. Она посмотрела на себя долго. Уже не была той, кто была раньше, но и не просто больная. Она стала женщиной, отчаянно цепляющейся за нормальность.
Тогда она приняла решение:
Если уже ведётся эта война, то хотя бы каждый бой встречать красиво.
Не для соседей. Не для какогото загадочного «он».
Для себя.
Она вытащила платья из шкафа, каблуки, которые обычно носила «только по случаю», и решила, что каждый выход из дома будь то поход к врачу или обычная прогулка будет её моментом достоинства.
«Если тело борется, душа не должна оставаться в пижаме», говорила она себе.
В тот день, когда соседки обсуждали сплетни на лестнице, она спустилась медленно, уверенными шагами. Чёрное простое платье, каблуки, сумка, парик, идеально уложенный. Тушь для губ ненавязчивая, но видимая знак того, что она не сдаётся.
Проходя мимо, она ощущала их взгляды, как иглы в затылке.
Смотри, опять уходит «на работу», прошептала одна, достаточно тихо, чтобы звучало как шёпот, но достаточно громко, чтобы все услышали.
Аглая остановилась на ступеньке. Она могла бы молчать, как делала это столько раз. Могла бы фальшиво улыбнуться и уйти дальше. Но болезнь научила её, что жизнь слишком коротка, чтобы позволять несправедливости топтать тебя.
Она повернулась к ним с усталым, но твёрдым улыём.
Знаете вы правы. У меня «спонсор». На самом деле их несколько.
Женщины приподняли брови.
Болезни, химиотерапия, бессонные ночи они меня «спонсируют». Научили, что каждый день, когда могу нанести тушь, надеть каблуки и выйти из дома, это победа. Я выхожу не чтобы меня ктото увидел. Я выхожу, чтобы увидеть себя, не упустить себя.
Воцарилась тишина.
Этот парик, например, сказала она, слегка прикоснувшись к волосам. Не просто украшение. Это щит, чтобы я могла идти по улице, пока люди не увидят болезнь, а увидят меня.
И, да может, мне кажется «слишком нарядной». Но знаете, что интересно? Когда проводишь часы в больнице, начинаешь ценить мелочи: помаду, платье, туфельку. Это напоминает, что ты жива. Не просто поддерживаемая, а живущая.
Соседки опустили взгляды. Их глаза скользили по лестнице, будто плитка вдруг стала необычайно важной.
Самая пожилая, собравшись с духом, произнесла:
Мамы мы не знали
Я знаю, ответила Аглая просто. Поэтому говорю вам: никогда не знаешь, какую историю скрывает человек, которого судишь сразу. В следующий раз спроси «Ты в порядке?», а не «С кем ты встречаешься?». Иногда мы не идём с кемто, а просто держим руку смерти и пытаемся её обхитрить.
Улыбка её была не победоносной, а грустной.
Хорошего вам дня. Будьте здоровы. От всей души желаю этого.
И она продолжила спуск по лестнице, каждый шаг звучал как достоинство, а не вызов.
Выбравшись к выходу из дома, она подняла голову. Воздух был прохладнее, но чище. Открыв телефон, увидела сообщение от врача: «Анализы сегодня немного лучше. Продолжаем».
На губах её появилось небольшое, но искреннее улыбанье.
Она не знала, что будет завтра, через месяц или через год. Знала только одно: пока может выйти в красивом платье, значит, ещё борется.
И, может быть, когданбо соседки поймут, что не все наряженные женщины «поддерживаются». Некоторые живут только благодаря своему смелому духу.
Пока же Аглая решила носить парик, платья и каблуки как невидимую корону: не королеву, а выжившую.
В следующий раз, когда захотите судить чужую жизнь, положите руку на сердце и спросите: «Если бы это была моя история, заслужил бы я такой же суд?».
