Невестка и её ультиматум
Этим утром моя невестка Алевтина глянула мне прямо в глаза и заявила: “Галина Степановна, отныне вы, мама моего мужа, не получите ни крохи из моих блюд. Хотите есть — ваша полка в холодильнике к услугам. Готовьте себе сами. И желательно либо до моего пробуждения, либо после работы.” Я застыла на месте, будто меня ударили обухом. Неужели я, свекровь, всю жизнь кормившая семью, теперь изгнана с кухни и лишена права на домашнюю еду? До сих пор кровь стучит в висках от ярости, и если не выскажусь, просто лопну от возмущения.
Мы с мужем Борисом живём под одной крышей с сыном Дмитрием и его женой Алевтиной уже второй год. Когда они расписались, мы предложили им переехать к нам — дом просторный, места всем хватит, да и я думала, что помогу молодым. Сначала Алевтина казалась ангелом: улыбалась, хвалила мои щи, даже выпрашивала рецепты драников. Я, глупая, радовалась, что сыну досталась такая хозяйка. Стояла у плиты, мыла полы, старалась создать уют. А теперь такое! Будто я не хозяйка в своём доме, а мои борщи и пироги — отрава для её аристократического желудка.
Всё началось месяца два назад, когда Алевтина стала ворчать, что я “перекармливаю” семью. Мол, она следит за фигурой, а моя пища “слишком калорийна”. Да кто ж её заставляет есть? Хочешь — жуй сельдерей, я не мешаю. Но нет, она принялась ко всему придираться: то суп жидкий, то каша сухая, то “зачем столько сметаны”. Я кусала губы, не желая скандалов. Дмитрий, мой сынок, тоже уговаривал: “Мама, не обращай внимания, у Алёны на работе завал.” Но я-то видела — дело не в работе. Она решила, что кухня отныне её вотчина, а я здесь лишний рот.
А вчера случилось непоправимое. Я, как всегда, напекла оладушков — румяных, пышных, какие Дима обожал с пелёнок. Накрыла стол, позвала семью. Алевтина спустилась, взглянула на оладьи, будто на преступника, и заявила: “Галина Степановна, я же говорила — мы с Димой теперь на гречке и кефире.” Я хотела возразить, что гречка никому не мешает, но тут она выпалила тот самый ультиматум. Полка в холодильнике! Варите себе отдельно! В моём же доме, где я тридцать лет хозяйничала, где каждая ложка знает мои руки!
Пыталась поговорить с Димой. Сказала: “Сынок, и что, теперь мне в собственном доме столоваться, как в студенческой общаге? Твой дом, но я тут не кухарка.” А он, как всегда, заминал конфликт: “Мам, Алёна просто хочет самостоятельности. Пойми её.” Самостоятельность? А где моя самостоятельность? Всю жизнь я жила для семьи, а теперь меня загоняют на полметра в холодильнике? Борис, мой муж, тоже не вступился. “Галя, не раздувай, — буркнул он. — Молодая, хочет почувствовать себя хозяйкой.” Хозяйкой? А я тогда кто по статусу?
Честно, не знаю, как быть. Тоска гложет — собрать узелок да уехать к сестре в Кострому, пусть сами вертятся. Но это мой дом, моя кухня, мой кровный сын! С чего я должна отступать? Я всегда вела себя достойно: не лезла в их дрязги, не смеялась над её авокадо-тостами, даже сковородки за ней отдраивала, когда та “уставала”. А теперь она вычёркивает меня из семейного круга, будто я чужеродный элемент.
Вчера вечером я всё же растопила плиту иИ пока на плите шипела картошка с лучком, я твёрдо решила — мириться с таким положением вещей не намерена.