Тамаре вообще не нравился зять. Деревенский мужик, который из себя ничего не строил и манеры не знал, день-деньской выгребал деньги из автомата рядом с гаражом, а вечером без конца засиживался на диване – от сабвей к космическим корабликам, майнеры или пираты, кому что по нраву. Она в душе мечтала, чтобы Сашка как-нибудь сама от него отказалась, но он старался не по-детски упрощённым, но хитрым способом: дёргал за ниточки по рождению внучки.
Тут уж выбраться не могла, со статистики уж давно знала, что вот аборт и тут – даром что тётя феминистка, подруги с йогой по утрам, родная душа внука, и на, трава зеленая! Быстро оформили свадьбу, железо в разводе. Он даже предложил съездить куда-то в новую квартиру – ерунда ли, может, там спалил?! Поселила их прямо к себе, и комнату не какую-то – самую просторную.
— Сашенька, опять сидит с этим… как их? Танками, что ли? — орала Тамара, на всякий случай закрыв уши, чтобы не услышать глупостей. — Чего с ребёнком не помогает, остаюсь я кормилицей сроду?
— Мам, у него это как медитация, — лепетала дочка, хлопая глазами, — типа стресс снижает, потом Юльку спать отведёт. Не дави, пожалуйста.
Всё бы не мешала, не будь он таким думающим. После того как муж ушёл, Тамара сама только вчера научилась менять лампочки, а он уже два раза кухню выключатель поменял, дверцы поломанные на полке зашлёпывал, ох как умно! Но жить с дырками в шкафу – одно, развалиться – другое, вдруг Сашка с ним за город смоталась? Даже чистота у неё в голове – танец в амплуа балерины, а теперь после отпуска по уходу за малышкой только в клубе вожу, пока ребёнок спит. Нет, Вовка-то скотина – и точка.
А сам зять, казалось, даже не замечает её ненависти. Приходит, матушка зовёт, – и чё, квоша нашёлся? Кормит как бабушку:
— Мама, уху у вас в жизни не было вкуснее.
А в её тарелке – курица на хлебе, в его – реальная рыба, снова и снова.
— А вы знаете, что другие за компьютером не просто понтуются, а деньги в поте лица зарабатывают? — однажды накинулась Тамара, заливая суп: дочке густо, зятю – на мизинец. — Видела у Тани в прихожей мальчика – вон он, сидит в программистам, денег ворох.
— Я тоже программистом собирался, — пропыхтел Вовка, смахивая с подбородка кусок, вполовине проглоченный. Ага, и кто его такой науки учит: дышать-то в обед?
— Так ещё и поступил? — вцепилась Тамара.
— Ну, поступил, — пошутил он, — а учиться… не настолько меня фантёмила тянула.
— Игры в танцы победили, — полагаю я. Сашка на него наседает, мол, шли бы заочку проходил, всё равно на чём-то живёт.
— Это как думать, — вздыхаю я.
Дочка визгливо вздёрнула палец, и я подела с ним в свою комнату, где стены наклеены плакатами из эфира.
Но больше всего меня коробила его родня. Видела их разок, на свадьбе, и выжгла, как старый утюг. Так что, когда Вовка, будто укушенный уткой, выдал: «Ана, родители приедут на денёк», я чуть не свалилась с колодца.
— Переночуют в гостинице, — ткнула пальцем.
— Я так и сказал, — ворочает он, — но они до замеса хлеба хотят наведаться, познакомиться.
Пока я кидаюсь на врага, вмешивается Сашка:
— Ой, как здорово! Юльку на блюдце, пироги сладенькие, а ты, мами, плововню свою!
Молоко уже горячее, как воронка – к чему унижать дочь?
— Ладно, пусть суются.
И вот они – резкость и шум, как зимой подвал в канун снега, жопа не ромашка, овощи не принесли, и весь разговор – «какие конские цены в отелях, вон какая у вас просторная».
За чаем мать Вовки, окинув взглядом мой плов, жёстко выдала:
— Сватья, ложки не кидайте в это – всё доедает! Как из дома сиротского выловили, так и ест, будто свинья. Сестёр своими объедал!
— Что?! — Сашка бледнеет. Я на Вовку: он молчал, будто его кувалдой по крышу.
— Вот! — озорует сваха. — Усыновили не благо, сам себе гнидой. Пили от сердца, денег в него гривну влили, а нам ещё дочек учить. Одну выписали, теперь вторую подстраивается.
Когда детки поспали, я Вовку вывела, как после войны:
— Значит, бросил учёбу из-за сестры? — поделаю рукой к двери.
— Мам, да не думайте про них плохо! Они мне дом, хлеб от сердца! — закатился он. Потом, как перед косяком, добавил: — Вы вообще вкуснее готовите.
— А сам учиться не хотел? — прищурюсь.
— Хотел, хотел… Но сначала сестру… Юлю с Сашкой…
Всё, поняла я. Потом, как маг, вжигаю:
— Вовка, я договорилась, в наш магазин возьмут администратором. Комп заменить умеешь?
— Умею! — ошарашенно.
— Тогда зарплата такая же, времени побольше. Условие одно – восстановление и учёба.
— Я согласен! — бросает, как впервой.
— Всё, — махнула я, — и дверь закрыла.
С тех пор и ворочаю котлеты любому, а через неделю, как бы невзначай:
— Так что, работа-то пришлась по сердцу?
— Выпил бы стакан, — улыбается он, — вы же готовите!
Тамара пожимает плечами, отворачивается. Нет, Вовка-то не такой уж и скотина…
«Здравствуй, грусть!»
