После свадьбы сына я часто заглядывала к ним в гости. Не пустой — всегда с пирогами, борщом, соленьями. Невестка, Алевтина, хвалила мою стряпню, первой пробовала с пылу с жару. Мне думалось — между нами тепло, по-семейному. Радовалась, что могу быть полезной, рядом. Главное — не чужой в их доме, а своя.
Однажды всё перевернулось. Зашла — только она дома. Чай пили, разговаривали. А в глазах у неё — тревога, будто язык прикусила. Когда заговорила — будто нож в сердце:
— Мама, приходите пореже… Пусть лучше Денис сам вас навещает.
Не ждала такого. Голос ледяной, взгляд — не пойму: злость или досада? После этого перестала ходить. Исчезла, чтоб не мозолить глаза. Сын теперь один к нам приходил. А она — ни разу.
Молчала. Не ныла, хоть сердце щемило. В чём провинилась? Хотела лишь добра… Всю жизнь мир в семье берегла. А тут моя забота — как кость в горле. Больно, когда тебя не ждут.
Потом у них ребёнок родился — наш внучок, Ванюшка. Мы с Александром на радостях чуть с ума не сошли. Но не лезли — только когда звали. Гуляли с малышом, чтоб под ногами не путаться. Старались не мешать.
И вдруг — звонок. Алевтина. Сухо, будто по делу:
— Можете сегодня посидеть с Ваней? Мне срочно нужно отлучиться.
Не просьба — констатация. Будто это нам её одолжение, будто мы на коленях умоляли. А ведь недавно мне же велела не приходить…
Долго раздумывала. Гордость кричала: «Откажи!» Но ум шептал: «Шанс. Не для неё — для внука. Для Дениса. Для мира». Ответила иначе:
— Привозите его к нам. Вы же сами просили не ходить к вам без повода. Не хочу вас стеснять.
Она замолчала. Через паузу согласилась. Привезла. А у нас с Сашей будто праздник — играли, дурачились, на улицу ходили. Счастье-то какое! Но горечь на сердце осталась. Как теперь быть?
Держать дистанцию? Ждать, когда она первой руку протянет? Или проглотить обиду ради Вани? Готова многое стерпеть, простить. Снова попытаться наладить.
Но надо ли это им? Нужна ли я ей?
Поймёт ли она, что ссорить — дело минутное, а мириться — годы?…
