После свадьбы сына я часто навещала молодых в их новом доме. Всегда с гостинцами: то борщом с пылу с жару принесу, то пирожки с капустой напеку. Сноха, Надежда Петровна, мои стряпню хвалила, да и сама первая за стол садилась. Мне казалось, что отношения между нами тёплые, душевные. Радовалась, что могу быть полезной, что приняли меня как родную.
Но в один из таких визитов всё переменилось. Вошла — дома лишь сноха одна. Чаем меня напоила, но взгляд её был встревоженный, будто язык без зубов. Потом и слова нашлись:
— Мария Семёновна, может, не так часто к нам ходите? Пусть лучше Николай сам вас навещает…
Словно обухом по голове. В голосе её — лёд, во взгляде — досада. Я не стала перечить. Перестала ходить вовсе. Исчезла, как будто и не было меня. Сын стал приходить один, а Надежда Петровна — ни разу.
Молчала. Никому не жаловалась. Душа, конечно, ныла: в чём провинилась? Хотела ведь только добра. Всю жизнь мир в семье берегла — а теперь моя забота словно обуза стала. Тяжко, когда твоё присутствие не в радость.
Время шло. Родился внук, Серёжа — наша отрада. Счастливы были неописуемо, но и тут не лезли: только когда позовут, гулять брали, чтоб под ногами не путаться.
И вот однажды звонит сноха. Голос чужой, словно по делу:
— Не могли бы сегодня с ребёнком посидеть? Мне срочно отлучиться надо.
Даже не попросила — приказала. Будто это нам её милость, будто мы упрашивали. А ведь недавно сама просила не приходить…
Долго раздумывала: то ли гордость взять верх, то ли ум послушать. Внук — не её, а наш. Ради него можно было и проглотить обиду. Но я сказала иначе:
— Привезите Серёжу к нам. Вы же просили, чтоб без дела не ходили. Не хочу вам мешать.
Сноха затихла, но через мгновенье согласилась. Привезла мальчонку. А у нас с мужем тот день — словно именины сердца! Играли, смеялись, на речку ходили — время пролетело незаметно. Какое же счастье — внука нянчить! Но в душе всё равно горечь осталась. Как теперь быть?
Держать дистанцию, как она хочет? Ждать, пока первой шаг сделает? Или переступить через обиду, стать мудрее? Ради Серёжи я готова на многое. Готова простить, забыть колкие слова. Готова снова попытаться найти общий язык.
Но нужно ли это им? Нужна ли я ей?
Поймёт ли она когда-нибудь, что разрушить — миг, а собирать осколки — годы?..
