— Опять гречка с яйцом, мама? Я больше не могу терпеть эту нищету! — в ярости крикнул он.
Мать вздрогнула от испуга. Из её дрожащих рук выпала ложка. Она опустила глаза, стараясь скрыть стыд.
— Это всё, что у нас есть, сынок… — прошептала она еле слышно.
Парень с грохотом поставил тарелку на стол. Крупа рассыпалась по полу. Несколько зёрен прилипли к её лицу.
— Тогда ешь сама эту гадость! — выкрикнул он и отвернулся.
Она ничего не ответила. Опустилась на колени и, дрожа, стала собирать зёрнышки с пола — одно за другим. Будто спасая то немногое, что осталось… и еды, и достоинства.
Потом ушла в свою комнату. Опустилась на колени у кровати, как делала каждую ночь.
И помолилась. За него.
Но сын уже не чувствовал её любви. Не видел в ней никакой ценности.
Через несколько дней он заявил:
— Я уезжаю. Хватит с меня нищенской жизни. Еду в Москву — хочу добиться большего.
Она не удерживала его. Не плакала.
Но с разбитым сердцем сжала его руку и сказала:
— Пообещай мне одно: отвечай на мои звонки. Умоляю тебя, сынок… умоляю.
Он раздражённо вздохнул.
Тогда она добавила, сдавленным голосом:
— Я устала… Чувствую, что моё время подходит к концу.
В тот день, когда я перестану звонить тебе… это значит, что меня уже нет.
Он вырвал руку и ушёл. Даже не попрощавшись как следует.
⸻
Москва оказалась не такой, как в мечтах.
Работал, где придётся: грузчиком, охранником в клубе, бетонщиком на стройке.
Поесть — уже роскошь. Деньги — большая редкость.
Но каждый день… звонил телефон.
— Здравствуй, сынок… как ты?
— Занят, мама. Пока.
И бросал трубку. Всё резче. Всё холоднее.
Пока однажды… телефон не зазвонил вовсе.
И эта тишина… оказалась громче любых слов.
Он весь день смотрел на экран.
Наступил вечер. И он подумал:
«Она умерла.»
Он не плакал.
Даже не попытался перезвонить.
Да что там — даже на похороны не собрался.
Денег не было. Но даже если бы были — не поехал бы.
⸻
Прошли дни. Он знал: мать умерла.
Измученный нищетой, согласился на одно предложение:
— Работа простая. Просто вести машину, — сказал знакомый.
Машина была доверху набита наркотиками. Он знал это.
Но хотел быстрых денег.
В тот вечер он сел за руль, поправил зеркало, взялся за баранку…
И телефон завибрировал.
Неизвестный номер.
Он ответил.
— Сынок… умоляю, не делай этого. Не езди.
Вернись. Сейчас же. Умоляю тебя.
Голос… это был её голос.
Сердце бешено застучало.
— Мама?! Ты жива?!
— Послушай меня. Возвращайся домой. И береги себя.
И она положила трубку.
Он попытался перезвонить.
Но холодный автоответчик сжал ему грудь:
«Номер не существует.»
Он вышел из машины. Обливался холодным потом. Дышал с трудом.
Продал всё, что мог. Ненужную одежду, пару старых ботинок.
Нанялся грузчиком. Скопил немного — хватило, чтобы вернуться.
⸻
Когда он добрался домой, было тихо.
Соседи смотрели на него с печалью.
— Твоя мать умерла месяц назад…
Он рухнул на тротуар.
— Не может быть… она звонила мне вчера!
— Не может быть, сынок. Её давно нет.
Он вошёл в дом.
В воздухе ещё пахло ею.
Тишина была невыносимой.
В комнате, у кровати — две выемки на полу.
Там, где она каждую ночь молилась… за него.
В углу — листок со списком молитв.
Его имя — первым. Каждый день.
С того дня, как он уехал… и до последнего.
Он опустился на колени.
Рыдал. Беззвучно.
Побежал на кухню, умылся… и увидел.
Сложенный листок на столе.
Это было не письмо.
Это была молитва. Написанная её рукой:
«Господи, чувствую, что ухожу.
И если умру, больше не смогу молиться за сына.
Так что… отдаю его Тебе.
Если когда-нибудь он окажется в опасности, умоляю… предупреди его.
Позвони ему на этот номер.»
И внизу… был его номер.
В тот же момент телефон завибрировал.
Оповещение:
«Автомобиль расстрелян. Водитель погиб. Груз пропал.»
На фото — та самая машина, которой он должен был управлять той ночью.
Он упал на колени.
И понял.
Этот звонок… пришёл с небес.
Бог услышал последнюю молитву матери.
И спас сына, который не умел любить.
Если твоя мама ещё звонит тебе — отвечай.
Пока не поздно.
