«Собирайте вещи! У вас десять минут!» — как моя подруга выпроводила сначала свекровь, а затем и мужа самого.
Прошло уже больше десяти лет, но я до сих пор вспоминаю эту историю, будто всё случилось вчера. Расскажу её так, как услышал от подруги Светланы, передав тот самый накал эмоций, который она тогда испытала.
Жила Светлана в Рязани, работала бухгалтером, копила на квартиру и наконец купила — небольшой, но уютный дом в Подмосковье, с садом, где мечтала разводить пионы, и террасой, на которой хотела по утрам пить чай. Но спокойной жизни ей не дали.
Её муж, Дмитрий, был типичным лентяем — красивый, обаятельный, но пустой, как картонная коробка. Он не работал, жил за её счёт, пил её чай, ел на её деньги, а когда Света возвращалась вечером с работы уставшая, он валялся на диване и ныл про «непонимание» и «тоску». Но хуже был не только он…
Его семейка была «дай бог памяти». Мать — Нина Петровна, вечно с упрёками и обиженным взглядом, и сестра Катька — вечная «жертва», которой все кругом были обязаны. Когда Света купила дом, они решили, что это их личная дача. И стали приезжать «на лето» — с чемоданами, подушками, кастрюлями. Катька таскала с собой дочь, которая без зазрения совети лезла в чужой кошелёк и «брала на мороженое». Света видела всё, молчала, стиснув зубы, надеясь, что это ненадолго. Но наглость не знает пределов.
Летом следующего года Света твёрдо решила — хватит. Заранее сказала Диме, что никого не ждёт, что ей нужен отдых. Казалось, вопрос закрыт.
Но не тут-то было.
Звонит Нина Петровна:
— Светочка, когда за мной заедешь? Мне бы вещи собрать — на дачу пора.
Света, едва сдерживая раздражение, отвечает:
— Машина сломана, не смогу.
Думала, отстанет. Ан нет. На следующий день, в тридцатиградусную жару, та приехала сама. На электричке. С узлами. В тапках. Стоит на пороге, торжествующе: «Я приехала». У Светы чуть не случился нервный срыв.
— Надолго? Когда уезжаете? Чаем не угощу — дел по горло! — бросила она на бегу.
— Да я уже не вернусь. Останусь, пока машину не почините.
Света позвонила мне и велела срочно приехать с её подругой. Когда мы добрались, она была белее мела от ярости.
— Всё. Хватит. Сейчас разберусь.
И с таким выражением лица, что я запомнил навсегда, она влетела в комнату к свекрови:
— Собирайте вещи. У вас десять минут.
Нина Петровна даже не сразу сообразила, что происходит. Села, схватилась за сердце, застонала:
— Доченька, у меня же давление! Сердце!
— Тогда поедем в больницу, — спокойно сказала Света.
— Нет-нет, я дома полежу…
Но вещи собрала. Мы помогли. По дороге в город она бормотала что-то про «чёрную неблагодарность» и «нынешнюю молодёжь». Но больше в доме Светы не появлялась.
Вскоре очередь дошла и до Димы.
— Знаешь, — сказала мне Света через пару недель, — сначала я выгнала её. Но главная проблема всё это время валялась у меня на диване, в спортивных штанах. Впервые за годы я вздохнула свободно. Теперь — только вперёд.
Вот так одна фраза, сказанная твёрдо — «У вас десять минут» — перевернула её жизнь. Иногда, чтобы освободить место для счастья, нужно вынести мусор. Даже если этот «мусор» носит твою фамилию.