30 апреля, пятница.
Сегодня я записал всё, что давно крутилось в голове, будто пытаюсь собрать разбросанные по комнатам мысли в один чемодан.
Лада, моя жена, с радостью бросилась к двери, желая устроить мне сюрприз. Но лишь зайдя в квартиру, она будто вбежала в бурю: металась из комнаты в комнату, пытаясь упаковать в чемодан самое необходимое. Дыхание её было прерывистым, пальцы слиплись с молнией на переполненной сумке. Час назад я услышал звонок из поликлиники голос главврача, удивлённый моим внезапным решением уйти в отпуск, прозвучал в трубке. Меня отпустили без вопросов, но всё равно в ушах звучали недоумённые реплики, на которые я не нашёл ответов.
Я не стал объяснять, потому что даже мысль произнести всё вслух казалась невыносимой.
Воспоминания о нашей встрече вспыхивали яркими, но горькими красками. Мы познакомились, когда Лада ещё проходила практику в городской поликлинике в Туле. Искра, проскочившая между нами, разгорелась в пламя, и мы не стали медлить: скромная, но тёплая свадьба в подмосковном клубе. Потом я устроился в поликлинику, и мы решили сначала построить карьеру, а потом уже думать о детях. Стабильность в первую очередь, всё остальное позже.
Время шло, а разговоры о детях оставались лишь намёками. Лада иногда, будто невзначай, намекала, что хочет слышать детский смех, но я отмахивался, ссылаясь на нестабильность и финансовые трудности. Теперь, вспоминая эти моменты, в горле поднимается тяжёлый, горячий ком.
Всё, что я считал своим миром, разрушила подруга Аграфена. Я доверял ей все тайны, но вчера осознал, что она никогда не была настоящей подругой.
Ночью её дежурство отменили в последний момент, и, решив устроить маленький сюрприз, Лада вернулась домой гораздо раньше обычного. Открыв дверь, она остановилась в пороге, будто получила удар под дых.
Из гостиной доносился женский смех, знакомый и радостный.
Ты каждый раз меня удивляешь, сказала Аграфена, её голос был полон нежности. Не могу представить, что ты придумаешь дальше!
Всё ради тебя, моя радость, ответил мой голос, знакомый нам обоим. Ты мой целый мир. Я готов свернуть горы, лишь бы увидеть твою счастливую улыбку…
Слушать дальше было невозможно: каждое слово вонзалось в сердце, как острая игла. Я медленно отступил, оставив дверь приоткрытой, и бесшумно, как тень, спустился по лестнице.
Эту ночь я провёл без сна, сидя в пустой ординаторской, глядя в одну точку. Мысли разрывали душу, но к утру пришло холодное, чёткое решение: уйти. Скрыться. Чтобы меня не могли найти.
У меня было место, где меня никто не найдёт. Дедушка оставил в наследство маленький, но крепкий домик в далёкой деревушке у Иркутского озера. О нём почти никто не знал. После смерти мамы я переехал к отцу, и дорога туда была забыта. Теперь забытье стало спасением.
Через несколько часов чемодан был собран. Я оглядел квартиру когдато здесь свет и радость, а сейчас всё серо, как болото, поглотившее веру в людей и в любовь.
От души моей здесь не осталось и следа, прошептал я в тишине, и эти слова прозвучали как приговор.
Через два дня я уже был в деревне. По пути бросил старую SIMкарту и купил новую, чтобы никто не мог отследить меня.
Дом встретил меня глухой тишиной, запахом старого дерева и сухих трав. Открыв скрипучую калитку, я ощутил лёгкость, будто впервые выдохнулся. Здесь меня не смогут обидеть, здесь начинается новая жизнь.
Две недели прошли, и я начал приходить в себя. Соседи простые, искренние люди помогали, не задавая лишних вопросов. Мы отремонтировали крышу, выкормили бурьян, и от их тепла сердце начало оттаивать.
Но судьба приготовила новое испытание. Однажды утром к моей калитке подбежала запыхавшаяся соседка Валентина, лицо её было бледным от страха.
Лада, прости, сегодня не смогу помочь в огороде, у Маши сильная боль в животе, она не может удержать воду! заплакала она.
Ей срочно нужна капельница, сразу сказала я, как врач.
У меня с собой была небольшая, но полностью укомплектованная медицинская сумка. Я установила капельницу, и через пару часов девочке стало лучше. К вечеру Машенька уже слабо улыбалась и просила пить.
На следующий день вся деревня знала: новая жительница настоящий врач. Скрывать профессию стало невозможно. Я осознала, что нельзя отказываться от призвания; только помогая другим, я действительно живу.
Через месяц я официально начала работать в местном ФАПе, куда раньше никто не хотел идти. Это стало моим спасением: уйти, спрятаться, начать жизнь с чистого листа.
Через несколько месяцев ко мне обратилась женщина с высокой температурой у ребёнка. Открыл дверь мужчина, представился Дмитрием.
Здравствуйте, я Дмитрий, сказал он, глаза полны тревоги. Помогите, пожалуйста, моей дочке.
Я взглянула на него, но сразу отогнала мысли о новых отношениях: сердце было закрыто на замок.
Проводите меня к ней, ответила я.
Девочка, Ариша, лежала в кроватке, бледна, но глаза её светились доверием. Я констатировала хрипы, выписала лекарства и попросила Дмитрия съездить в город за препаратами.
Жены нет, тихо сказал он. Я один воспитываю Аришу. Её мать умерла, когда ребёнок родился.
Сердце сжалось от жалости. Я погладила её лоб:
Всё будет хорошо, моя маленькая принцесса. Я позабочусь о тебе.
Ариша улыбнулась, а Дмитрий кивнул, благодарный. Я собиралась отказать, но его искренность и нужда ребёнка заставили меня согласиться.
Время шло спокойно. Сидя на старой деревянной скамейке, я пила травяной чай, когда Дмитрий подошёл, обнял меня сзади и поцеловал в щёку.
Любимая моя, прошептал он, голос полон нежности. Ты моя навсегда.
Я улыбнулась, закрыв глаза, ощущая тепло его рук. Детиный крик Ариши раздался со второго этажа, и Дмитрий, засмеявшись, поправил её:
Вернее будет сказать не моя, а наша.
Мы рассмеялись, и наш смех смешался с детским.
Год прошёл, и я нашёл в себе силы вернуться в город, оформить развод. Бывший муж и Аграфена жили вместе, им было всё равно на меня. Я подписал бумаги и ушёл из суда, не оглядываясь.
Теперь моя жизнь наполнена новым смыслом, светом. Я снова научилась доверять людям, позволил себе любить и быть любимым. Всё это благодаря тому маленькому деревенскому домику, оставленному мне бабушкой.
Я тихо выдохнул, положил руку на крепкую ладонь Дмитрия.
У нас впереди целая жизнь, сказал я, глядя в его добрые глаза.
Я люблю тебя, ответил он, сжимая пальцы. Ты моё вдохновение, мой тихий причал.
За окном вечер опускался, окрашивая небо в персиковолавандовые тона. Река Тулунка, текущая неподалёку, уносила в себе прошлую боль. В этой тишине родилась новая музыка музыка счастья, построенная не из стен, а из взаимного доверия.
Урок, который я извлёк: истинная сила в принятии себя и в помощи другим; только так можно построить дом, который выдержит любые бури.
