Оставаться человеком
Декабрь в Ростове-на-Дону выдается сырой и ветреной. Снега почти нет, местами лежат клочки, редкие и грязные. Автовокзал с вечной тягучей сквознячностью дышит прошлым: здесь пахнет кофейком из автоматов, дезинфекцией и тяжелым монотонным ожиданием. Двери хлопают под порывами южного ветра, пуская внутрь новые волны холода и людей с красными щеками, в надвинутых до бровей шапках.
Варвара быстро идет по залу, чуть стискивая лямку кожаной сумки. Она здесь проездом: командировка в Краснодар закончилась внезапно рано, теперь нужно добраться до Москвы с пересадками первая из которых здесь, где ей и предстоит провести больше трех часов. Автобус до столицы только вечером, а сейчас неопределенное время в пространстве, которое кажется неуютным, выцветшим, чужим.
Каблуки Варвары отчетливо отдаются эхом в пустоте вокзала. Она выбивается из общей массы светлое кашемировое пальто, идеальная прическа, безупречно накрашенные губы, телефон в руке. Здесь она выглядит почти вызывающе, будто случайно попала в черно-белый старый фильм.
Быстрый, приученный к московской суете взгляд скользит по залу: женщина в форме буфетчицы читает что-то в телефоне, старикашка ломает булку хлеба, сидя рядом с женой, худощавый тип в потертом пуховике задумчиво глядит в окно на стоянку автобусов.
Чувствуется, как на Варвару оборачиваются не с недоверием или злостью, а будто проверяюще: чужая ли? И она внутренне соглашается: да, чужая. В её мыслях смесь нетерпения и желания просто “переждать”, проскочить этот этап и очутиться там, где тепло и уютно, где никто не вглядывается в тебя из-под локтя.
Когда Варвара собирается присесть, путь ей вдруг преграждает мужчина.
Шага под шестьдесят, лицо обветренное, простое, словно вырубленное из старой доски. На нем потасканная, но ухоженная ватная куртка и шапка-ушанка, которую он держит в руке. Мужчина не встает на пути нарочито просто появляется неожиданно, как будто возникает из воздуха, и негромко спрашивает:
Простите, барышня… Не подскажете, где тут можно водички попить?
Варвара без раздумий кивает в сторону ларька, в котором видно ряды бутылок с водой за стеклом.
Там, отзывается она коротко и собирается пройти дальше. Внутри раздражение: что, сам не видит? И слова какие-то древние, старомодные.
Мужчина благодарит шепотом, но не двигается. Стоит, будто силы набирает для этих нескольких шагов. Варвара уже миновала его, но машинально оборачивается.
В этот миг что-то в ней замирает: несмотря на стылый зал, у мужчины выступили капли пота на лбу, руки дрожат, бледные губы едва заметно дрожат. Он вцепился в ушанку так, что побелели фаланги, взгляд упрямо упирается в пол, но будто ничего не видит.
Вам нехорошо? вдруг слышит свой голос Варвара, не узнав его по мягкости. Она делает шаг назад, ближе к нему.
Тот поднимает глаза, полный смущения:
Давление, может голова кружится, едва слышно говорит он, теряя равновесие.
Варвара, не задумываясь, подхватывает его под локоть:
Не стойте, давайте присядем, теперь уже командует, ведет к лавочке, где сама собиралась присесть несколько минут назад. Посадив мужчину, склоняется на корточки перед ним, не думая о приличиях.
Обопритесь, дышите медленно. Сейчас принесу воду.
Сказано сделано. Через минуту она возвращается из ларька с бутылкой и пластиковым стаканчиком.
Пейте понемногу, маленькими глотками, и лезет за платком, чтобы промокнуть его лоб. Всё её внимание теперь сосредоточено на нем, на ощупь пульса, на дрожащих руках.
Помогите! громко, четко выкрикивает Варвара не истерично, а уверенно, как приказ. Мужчине плохо, вызовите скорую!
Вокзал будто просыпается: старушка подает валидол, молодой парень суетится с телефоном, даже продавщица выходит из-за стойки. Люди спешат и молча помогают, собирая импровизированный кружок вокруг мужчины.
Варвара держит мужчину за руку, продолжает с ним говорить тихо, уговаривая его не волноваться. В этот момент она не столичная бизнес-леди в дорогом пальто. Она просто человек возле другого человека больше ничего и не требуется.
С улицы доносится вой сирены, и вскоре в зал входят двое в синих куртках с красным крестом. Люди молча расступаются, давая им дорогу.
Что случилось? спрашивает фельдшер-женщина, сразу же опускаясь рядом с мужчиной. Варвара отвечает ей спокойно и четко, рассказывает о случившемся, на ходу уточняя детали давление, обморок, вода, валидол.
Пока она говорит, медработник уже измеряет давление и освещает зрачки пациента фонариком. Мужчина приходит в себя, невнятно отвечает на их вопросы.
Вы молодец, кивает фельдшер Варваре. Всё правильно сделали. Сейчас довезём, всё проверят.
Мужчина пытается подняться, цепляется за плечо медбрата и вдруг ловит взгляд Варвары.
Спасибо вам, доченька… Вы меня, может, спасли…
Глотая комок, Варвара только кивает, не находя слов. Она смотрит, как мужчину уводят к машине скорой помощи, как закрывается за ним дверь. В зале снова похолодало, снова кто-то шаркает, просит закрыть сквозняк.
Оставшись одна, Варвара смотрит на свои руки: пальцы красные от сумки, укладка сбилась, на коленях пальто испачкано на сгибе. Она медленно идёт к умывальнику, долго моет руки и лицо под ледяной водой. В отражении уставшее, чужое себе лицо: размазанная тушь, встревоженный взгляд, растрепанные локоны. Лицо, с которого наконец-то слетели все маски.
Протеревшись бумажным полотенцем, Варвара, не разглядывая себя больше в треснувшем зеркале, возвращается в зал и покупает себе воду на этот раз для себя. Глоток кажется по-особенному важным: это не просто вода, а символ того самого момента, когда незнакомцы становятся близкими, когда вокруг не объекты а люди.
Лица тех, кто помогал, всё ещё стоят перед глазами: взволнованные, растерянные, не слишком красивые но как они искренни! Варвара впервые за долгое время ощущает себя настоящей, не оболочкой или роли, а человеком живым и уязвимым.
Она замечает, как продавщица передаёт стакан чая бабушке с палочкой, как парень помогает молодой маме внести коляску. Вокзал снова кажется ей местом ожидания но уже с другим смыслом: здесь живет простая помощь и теплая взаимовыручка.
Достаёт телефон всплывает сообщние из рабочего чата: “Сверь, пожалуйста, отчёты”. Несколько часов назад бы это показалось ей важным, сейчас она пишет: “Разберусь завтра. Всё под контролем”, и отключает звук.
Сегодня она вспомнила про истину, почти забытую в своей новой круговерти: маски важны, они защищают, но нельзя забывать, что под ними живая кожа, умение сопереживать, способность помочь, когда это действительно нужно.
Сегодня её маска дала трещину и сквозь неё наружу вышло настоящее: страх за другого, спонтанная готовность сесть на пол, не думая о внешнем виде, готовность оказаться не руководителем, а просто девушкой по соседству.
Оставаться человеком не значит выбросить все свои роли, а лишь помнить, что внутри они не пусты. Иногда, как сегодня, стоит позволить этой простоте выйти наружу чтобы вовремя протянуть руку другому.
