**Солнце после дождя…**
— Галя, заходи. Я в погребе была, тебе картошечки набрала.
Галина свернула к калитке соседки.
— Спасибо, тётя Марина, я вам потом верну.
— Какая там вернёшь? — махнула рукой старушка. — Ох, горе моё. Раньше надо было думать, когда детей плодила. Петька-то всегда был непутевым.
Галя стиснула зубы, но промолчала. До зарплаты ещё неделя, а на одном хлебе да молоке не протянешь. Ладно бы она одна, но дома ждали трое. Петька, о котором толковала соседка, был её мужем — вернее, бывшим. В прошлом году он вдруг осознал, что государство не подарит им ни машину, ни квартиру за троих детей, собрал вещи и заявил: «В такой нищете жить не намерен». Галя тогда как раз мыла посуду и даже тарелку выронила.
— Петь, ты что несешь? Ты же мужик! Найди нормальную работу — и нищеты не будет. Это твои дети! Ты сам говорил, что хочешь большую семью…
— Хотел, да не знал, что государство на нас плевать хотело. А вкалывать впустую — не мой стиль, — отрезал он.
Галя опустила руки.
— А как же мы? Как я одна с ними справлюсь?
— Не знаю. Ты же баба, должна была понимать, что так может случиться.
Она не успела ответить — Петька выскочил за дверь и почти бегом рванул к автобусу. Слёзы подступили, но тут она увидела три пары глаз. Сашка, старший, в этом году в школу. Мишка — пятилетний бутуз. И звёздочка ихняя, Риточка, ей только два. Галя сглотнула, улыбнулась.
— Ну что, блинов хотите?
Дети взвизгнули от восторга. Только вечером Сашка спросил:
— Мам, а папа не вернётся?
Галя хотела придумать что-то, но сказала просто:
— Нет, сынок…
Мальчик шмыгнул носом, потом твёрдо заявил:
— Ничего, мы и без него справимся. Я тебе помогу.
Возвращаясь с дойки, Галя знала: малыши накормлены, уложены. Диву давалась — как сын так быстро повзрослел.
***
Поблагодарив за картошку, она пошла домой. «Господи, когда уже тепло будет? Зима в этом году — хоть святых выноси». Картошки бы хватило, но в лютые морозы даже в подвалах она помёрзла. Деревенские жалели их, но не упускали случая напомнить: «Сама дура». А что, дура? Сейчас она не представляла жизни без кого-то из детей. Тяжело, но справлялись. Новых вещей не хватало, но ребята не ныли — знали: мама купит, как сможет. В этом году с Сашкой задумали теплицу — пока из плёнки, но рассчитали, сколько банок огурцов да помидоров закатают.
Галя перехватила ведро в другую руку и вдруг увидела толпу. Ну, как толпу — три человека для деревни уже событие. Люди стояли у её забора. Ещё не подойдя, услышала:
— Здоровяк, видать, охотничий.
— Кабан, наверное, потрепал. Не жилец.
Галя взглянула туда же и ахнула:
— Чего стоите? Ему же помогать надо!
Сосед фыркнул:
— Ты глянь, какие клыки! Кто к нему полезет? Да и поздно уже.
— Как поздно? Он же к людям вышел!
На снегу лежал пёс — огромный, с окровавленным боком. Галя не разбиралась в породах, но видела: животное мучается. Люди похихикали и разошлись. Никому не нужны были проблемы.
Она осторожно провела рукой между ушей пса.
— Потерпи, дружок. Сейчас одеяло принесу, переложу тебя…
Сзади шорох:
— Мам, я принёс одеяло! И дверцу от холодильника — как носилки сойдёт.
Сашка стоял с красными от слёз глазами. Пёс стиснул зубами одеяло, поскулил и затих — видно, потерял сознание. Младшие с дивана наблюдали, разинув рты.
— Мам, он выживет?
Сашка гладил пса по голове, когда тот наконец открыл мутные глаза.
— Должен. Мы же о нём заботимся.
Назавтра на ферме доярки обступили Галю:
— Ну ты даёшь! Кому нужен чужой пёс, да ещё с детьми?
— Точно! Сама еле-еле, а тут псину кормить. Да и загрызёт ещё кого!
Галя вдруг повысила голос:
— У вас своих дел нет? Зина, тебе бы лучше с Катькой разобраться — она грозится тебя облысить за её мужика. Танька, твоего Вовку вчера опять у магазина с пивом видели — ему бы учебники в руки, а не бутылку!
Бабы отпрянули — раньше Галя так не огрызалась. А она пошла дальше: «Молока надо взять. Может, Джек попьёт». Так Сашка назвал пса. Он не отходил от него — то воду поднесёт, то валенок под голову подложит.
К вечеру пёс сделал первый глоток молока.
— Молодец, выкарабкаешься…
И он выкарабкался. Галя кормила его, как детей — себя обделяла, но пса не бросала. Через три недели тот уже ходил, пошатываясь. Дети гладили его, но не тискали — боялись. Джек спал на коврике у Сашкиной кровати. В деревне по-прежнему судачили, но Галя не обращала внимания. Пусть болтают — язык без костей.
***
Весна пришла внезапно. Галя с Сашкой решили укрыть грядку плёнкой, чтобы земля быстрее прогрелась. После истории с псом деревенские перестали помогать. «Ну и ладно, — думала Галя. — Сами справимся».
Пока они возились в огороде, Джек с малышами резвились во дворе. Дети не боялись его клыков — катались на нём, кувыркались в подсохшей траве. Смех стоял такой, что даже соседи заглядывали.
Вдруг раздался окрик:
— Граф!
Пёс замер, взвизгнул и в один прыжок перемахнул через забор. Он бросился к незнакомцу, лизал ему лицо, а тот обнимал его, бормоча что-то. Галя и дети смотрели, разинув рты. Соседи тоже подошли.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем мужчина очнулся:
— Здравствуйте. Полгода искал пса — думал, не выжил после схватки с кабаном.
Сашка шмыгнул носом:
— Мама его выходила. Ноча
